Короткие встречи с великими - Юрий Федосюк Страница 40

Леонхард Франк

Делегация советских писателей, которую в 1960 году я сопровождал в поездке по ФРГ, 7 декабря прибыла в Мюнхен. Вечером 8 декабря в Кюнстлерхаузе состоялась встреча с ведущими западногерманскими писателями; пришли Кёппен, Рихтер, Штоль и другие. Но самой крупной фигурой на встрече был престарелый романист Леонхард Франк, явившийся с женой ^[51]. Он пригласил нас навестить его дома на следующий день.

Высокий, тонкий, как жердь, Франк принял нас очень радушно. Говоря о положении в ФРГ, он клял всех и вся: писателям страны нужны-де только деньги, никаких идей у них нет, равно не любят фашизм и коммунизм, а что, кроме денег, любят, неизвестно. Вместо положительных идеалов в их душах пустота. Популярная «Группа-47» (объединение прогрессивных писателей) – дерьмо, ничего не стоит. Будучи в СССР, он впервые увидел и почувствовал подлинных друзей, услышал настоящие слова. Его, Франка, неохотно печатают в ФРГ, но и в ГДР, где его вроде бы жалуют, издание пересланных книг происходит со скрипом. Тут он с яростью напустился на издательства ГДР, обвиняя их в косности, бюрократизме, бездушии.

В разговор постоянно ввязывалась жена Франка, дама весьма оригинальная. Есть женщины, которые чуть ли не с детских лет избрали себе определенный образ и, сколько бы ни прошло времени, из этого образа выйти не хотят или уже не могут. Фрау Франк выбрала себе роль жеманной, кокетливой кошечки, что уже не шло к её возрасту: ей было под 60, а может быть, и больше. Она сохранила стройность фигуры, но хорошенькое некогда личико уже сильно увяло и обморщинилось.

Изящно откинувшись в кресле, фрау Франк ни к селу ни к городу вдруг начала вспоминать о том, как познакомилась с писателем: «Франки (так она называла мужа), помнишь, как я первый раз тебя увидела? Это было на теннисном корте, ты был так красив и изысканно элегантен, что я мгновенно в тебя влюбилась. Говорили, что ты самый элегантный мужчина Мюнхена, а я была совсем девчонка. Ты был тогда с Кэте Дерш (известная актриса), вспоминаешь? Разве я могла тогда вообразить, что стану твоей женой? А через 17 лет мы встретились на ферме и начался наш бурный роман».

Старый писатель старался пресечь эти ненужные излияния, но жена не унималась. «Ну, Франки, почему же ты мне не даёшь говорить, какой ты зло-о-ой, ведь им интересно…» И продолжала свою болтовню, стараясь оставаться в центре внимания.

Затем Франк повез нас в знаменитый мюнхенский ресторан «Халали», что в переводе означает охотничий клич, наподобие нашего «Улюлю». Здесь за счет Франка мы полакомились оленятиной, запивая её терпким мозельвейном.

Многие убеждены, что выдающееся люди, тем более писатели, только и делают, что изрекают мудрости. Мой скромный опыт доказывает, что это не так. В ресторане подвыпивший Франк говорил всякую чепуху или же о чём-то нас расспрашивал, неизменно выражая нам свои горячие симпатии. Он интересовался, на чём мы передвигаемся по ФРГ, что мы видели и собираемся увидеть. Прерывая утомительную болтовню жены, он довольно грубо сказал: «Не обращайте на неё внимания, она всегда ко всем мужчинам лезет. Вот бы, Мици, тебе с ними поехать, в их автобусе, как раз по тебе – четверо мужчин и ты одна». В ресторане цимбалист играл «Очи чёрные» и «Горячие бублики» – думаю, что репертуар этот был заказан для нас самим Франком.

На следующий день мы покинули Мюнхен и поехали в Альпы, к живописному Боденскому озеру, которое другим берегом выходит к Швейцарии.

Менее чем через год Леонхард Франк умер. В Доме дружбы решили устроить вечер его памяти. Стали перебирать, кто из советских общался с ним последний, вспомнили писательскую делегацию. Но Анисимов куда-то уехал, Стельмах сидел в Киеве, Лупан – в Кишинёве. На худой конец оставался я. Мне позвонили и попросили выступить с воспоминаниями. Сдуру я согласился, а потом стал думать: что же буду говорить? Мнение его о западногерманских писателях было однобоко и несправедливо. Нелестные слова об издательствах ГДР тоже не годились. Совет жене отправиться в путешествие с нами никак не красил покойного писателя. Что же оставалось? Общие комплименты в адрес советских литераторов без конкретных фактов и имён никому не были бы интересны. Я испугался и в последний момент сказался больным. А вот теперь написал о том, о чём мог бы, но не стал говорить.

Арнольд Цвейг

Арнольд Цвейг

После войны этот известный в своё время романист поселился в Восточном Берлине, был обласкан властями как антифашист и избран президентом Академии искусств ГДР ^[52]. Не помню, по чьему приглашению в марте 1952 года он приехал в Москву. Меня попросили сделать письменный перевод на русский язык его речи, которую он где-то (где?!) готовился произнести. Чтобы взять текст, я поехал в гостиницу «Метрополь», где Цвейг остановился.

Маленький, полный, лысый Цвейг казался гораздо старше своего возраста, а было ему тогда 65 лет. Он страдал сердцем и многими другими хворями. Носил толстые очки. Был изысканно мил и любезен. Попросил проводить его в поликлинику Совета Министров в Сивцевом Вражке. Цвейг был с женой. В Калашном переулке я почему-то немного отстал от них и разглядел супругов сзади. Они представляли собой комичную пару – низенькие, как грибки, старички, нежно шедшие под руку. Жена бросалась в глаза своими брюками: женские брюки в то время у нас были редкостью, и в её возрасте и при её фигуре выглядели малоизящно.

По дороге мы вели литературный разговор, в ходе которого я обмишулился. С юных лет считая, что Стефан и Арнольд Цвейг – родные братья, я сказал: «Ваш брат Стефан побывал в СССР ещё в 1927 году…» Писатель усмехнулся и сказал: «Это заблуждение. Стефан Цвейг никогда не был моим братом, а только знакомым. Но вы и не совсем неправы: мы очень дальние родственники. Род Цвейгов, к которому принадлежим мы оба, берёт начало в XV (или в XVIII – не помню) веке в Моравии».

В другой раз я смотрел с супругами цветные фильмы «Лесная быль» и «Звериной тропой». На этом знакомство кончилось.

Несмотря на хвори и немощь, А. Цвейг ещё долго прожил. Он умер в 1968 году, в 81 год.