Лев Яшин - Владимир Галедин Страница 40

Но уже к концу первой половины игры кое-что начало проявляться». Дальнейшее повествование о том, как Иванов стал переигрывать Масопуста, Бубукин — Буберника, Понедельник — Поплухара, а Месхи — Шафранека, опять же включено в гигантское количество публикаций. Да, физически наши оказались готовы лучше. И все-таки А. П. Старостин прав, заметив, что даже после первого гола Валентина Иванова на 35-й минуте «исход борьбы продолжал оставаться загадочным». Л. И. Филатов в «Советском спорте» свидетельствует: «Создается такое впечатление, что футбольное поле словно кто-то наклоняет то вправо, то влево. И игра равномерно перемещается с одной половины на другую». Иванов, проведший «матч жизни», забил и во второй раз. «Но и тут, — замечает корреспондент „Советского спорта“, — сборная Чехословакии не сложила оружия. Бубник справа пасует набегающему Бубернику. Резкий удар с ходу, и Яшин, бросившийся в угол, накрывает мяч телом. Это был поистине изумительный бросок. Я видел, как наши игроки, приостановившись, аплодировали своему вратарю. Надо ли говорить, как отозвались трибуны! Когда я уже в гостинице напомнил Яшину о его броске, он вздохнул, покачал головой и сказал:

— Да! Это был моментик… даже вспоминать не хочется».

А. М. Соскин нашел воспоминания противной стороны о том, как «отдавший Бубернику роскошный пас Властимил Бубник, больше известный у нас как капитан хоккейной сборной ЧССР, застыл в немой позе и начал аплодировать. Вслед за ним — другие чехословацкие игроки, к ним присоединились и наши. Только вошли в раздевалку, чехословацкий нападающий Йозеф Войта выпалил в сердцах:

— Какая уж тут игра, если мои соудруги (товарищи [чеш.]. — А. М. Соскин) вместо того, чтобы атаковать голкипера, стоят, разинув рот, и хлопают в ладоши, как в театре.

На что вратарь Вильям Шройф, будущий триумфатор чемпионата 1962 года, ответил:

— Яшин и есть театр».

Войту можно понять: он, капитан, вернулся после поражения команды 0:3 в постылую раздевалку и еще лично пенальти промазал. Расстроился человек.

Однако, как ни крути, красивая вышла история с аплодисментами. Больше того, темпераментные марсельцы после финального свистка схватили Яшина и радостно понесли его на руках. Ощущение у него было странное: с одной стороны, конечно, приятно и почетно, а с другой — неизвестно, куда принесут и где оставят. В любом случае на сохранившейся плохой фотографии из «Футбола», плывя в объятиях французов, Лев Иванович улыбается, но как-то нервно. Причем он уже без кепки. Сняли кепку.

Дальнейшая судьба этого непритязательного головного убора сложна и противоречива. В книге «Счастье трудных побед» рассказывается, что полицейский после отчаянной просьбы вратаря догнал злоумышленника, принес любимую вещицу, но отдал лишь в обмен на значок Федерации футбола СССР. По А. М. Соскину, так оно и случилось, только разменной монетой послужил яшинский автограф. А по некоторым непроверенным данным, голкипер готов был расстаться даже с запасным свитером! Совсем по-другому рассказала эту историю Валентина Тимофеевна: фуражечку так и не вернули. И пришлось играть далее без нее. Правда, в финале с югославами Яшин точно в кепке. Однако, быть может, то был второй, запасной экземпляр? В интервью «Франс футболу», до которого еще дойдет речь, чемпион Европы определенно говорит о латаной-перелатаной кепочке, прослужившей ему десять лет, и сравнительно новой, пятилетней давности, ее сменщице. Так вот, вроде бы украли-то ту, древнюю, особенно дорогую…

К чему, спросят, длинные рассуждения о пустяшном, дешевом предмете? Не шапка же ондатровая, в самом деле. Так в том и соль: не сугубо материальное манило Яшина, а нечто труднообъяснимое, связанное с одному ему известными переживаниями. Примитивная, по идее, фуражка настолько срослась с ним, пропиталась превосходной человеческой сутью, что стала неотделима от большой и могучей фигуры стража ворот. Вот в 1958 году на мировом первенстве она ему, по первому впечатлению, даже мешает: падает часто, надо поднимать, следить за ней. А ведь есть еще мяч, тоже требующий внимания. А Яшин тем не менее терпеливо и бережно поднимает слетевшую с головы кепку и возвращает ее на место.

Потому что, надо понимать, великие люди — суть вечные, трогательные, ранимые дети. Жаль вот, что такую несложную истину мы осознаем только после прощания с ними.

А во Франции в июле 1960 года подошла пора финала. Шансы сборной СССР оценивались весьма высоко. Матч с Чехословакией произвел серьезное впечатление.

«Газеты отмечают, — констатирует „Советский спорт“, — исключительно дружную и напористую игру сборной СССР, особенно выделяя „самоотверженность и спокойствие Яшина“, „атакующий порыв Иванова“, „быстроту и цепкость Нетто“».

«Ни разу, — отмечает В. Сине в „Экип“, — чехословаки не смогли преодолеть бдительность Яшина». А Робер Вернь в той же газете идет еще дальше: «…трудно было даже ожидать, что чехословаки смогли бы обмануть необыкновенного Яшина».

Нет, французы все-таки потрясающе относились ко Льву Ивановичу! Они, видите ли, «не ожидали» от него ничего иного, кроме как совершенной непробиваемости. То есть в прошлые приезды он их в этом качестве убедил, и теперь осталось лишь поддерживать обозначенный высочайший уровень. А если совсем серьезно, то Франция для советского вратаря, как уже упоминалось, стала по-настоящему особенной страной. Да, здесь будет взят Кубок Европы, главный наш трофей. И отсюда к Яшину прилетит «Золотой мяч». Однако, возьму смелость предположить, нигде, несмотря на невероятную популярность во множестве стран мира, его так не любили, как здесь. Свой он тут стал. Будто и ударение не на первом слоге, а на последнем.

10 июля на парижском «Парк де пренс» предстоял финал. СССР — Югославия. Такая же вывеска имелась и четыре года назад в Мельбурне. Но там выступала молодежная, перспективная, экспериментальная команда, которая уступила Советскому Союзу в равной, если честно, игре с минимальным счетом. Теперь южные славяне собрали под государственные знамена всех, без преувеличения, сильнейших. И получилась блистательная сборная — лучшая, возможно, за все время существования единой Югославии.

В полуфинале эти отчаянные ребята, проигрывая 2:4, «на самом флажке» сумели одолеть хозяев-французов (выступавших, все же заметим, без травмированных Копа, Фонтена и Пьянтони — ударного атакующего кулака; впрочем, победители к тем травмам никакого отношения не имели). 5:4 в драматичнейшем поединке. После чего решили не ставить на финал звездного вратаря Шошкича (сыгравшего через три года с Яшиным за сборную мира против англичан). Посчитали, что четыре пропущенных мяча — многовато для финалиста европейского Кубка. И инсайд Кнез уступил место Матушу. А еще говорят, что победный состав не меняют. СССР вот не поменял — и выиграл.

Хотя мог и проиграть. Ни о каком подавляющем преимуществе отечественных футболистов и речи быть не могло. В Европе тогда вообще сложилась такая ситуация, что ни одна из сборных не могла считаться сильнее остальных на порядок, как, например, команда ФРГ 1972 года, которая и вправду была на тот момент непобедима. А вот в 60-м на первенство могли претендовать, кроме известных полуфиналистов, обиженная собственным правителем Испания, Англия, Италия и, вероятно, Западная Германия. И каждый из вышеперечисленных грандов мог обыграть каждого, став первым среди равных. Посему Югославия ни в чем не уступала и нашим, и тем же самым испанцам. И давайте, наконец, посмотрим, кто взялся противостоять Яшину.