Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914-1917). 1916 год. Сверхнапряжение - Олег Айрапетов Страница 40

Этот генерал, бывший посланником Болгарии в России, в начале войны обратился с просьбой принять его в русскую армию, испросив разрешения у Фердинанда. Зная характер этого человека, Радко-Дмитриев предупредил, что будет ждать ответа только два дня. Такового не последовало, и болгарский генерал, просивший дивизию, получил корпус и отправился на Юго-Западный фронт6. В 1885 г. он принимал участие в перевороте против Александра Баттенбергского, о чем, кстати, потом сожалел7. К болгарскому царю он относился с ненавистью и презрением, что было результатом многолетнего личного знакомства. В феврале 1916 г., то есть накануне подачи проекта государственного переворота в Болгарии, в разговоре с Ноксом Радко-Дмитриев высказал убеждение, что его страна была втянута в войну против России вопреки мнению абсолютного большинства ее народа, что «болгарские войска никогда не будут воевать против русских и что, соответственно, никакое болгарское правительство никогда не посмеет послать войска на русский фронт»8. И все же следует учесть, что авторство плана coup d’etat* только лишь приписывается Радко-Дмитриеву9. Впрочем, можно предположить, что его участие в разработке подобного проекта в том или ином виде не вызывает сомнений.

План предлагал организовать низложение или даже устранение Фердинанда Болгарского. Условиями болгарской стороны были: 1) присоединение Македонии до Вардара; 2) присоединение Фракии по линии Энос – Мидия; 3) отнятие у Греции Салоник с прилегающей областью и образование из этих земель нейтральной области. «На мой вопрос, – отмечает Базили, – не грозит ли этот план неуспехом и опасностью огласки, генерал Алексеев ответил, что, конечно, риск всегда есть, но предложение весьма серьезное»10. Террор как метод достижения национальных устремлений, безусловно, не является болгарским или балканским изобретением, и возможность его перенацеливания «на круги своя» в случае неудовлетворенности этими

Государственного переворота (фр.).

кругами представляется мне естественной. Трубецкой отмечал эту особенность психологии комитаджей: «В турецких провинциях борьба велась с кинжалом и ружьем в руках. Те же приемы были не прочь применить эти выходцы (из Македонии. – А. О.), если нужно, и в Болгарии»11.

По информации английского посла в Бухаресте Дж. Баркли, Болгария к началу 1916 г. была уже фактически полностью подчинена германскому военному контролю. Администрация, полиция, таможня, железные дороги, банки, почта, телеграфные и телефонные линии контролировались немцами, без позволения которых ничего не делалось. Этот режим вызывал массовое недовольство. «Возможность возвращения Салоник является последним стимулом, который Германия может предложить Болгарии для продолжения участия в войне: если в этом будет отказано, начавшееся в этой стране движение в пользу мира быстро разовьется и в течение нескольких следующих месяцев может оказать сильное воздействие на болгарское общественное мнение»12. Если учесть, что цитируемая телеграмма была отправлена Баркли 31 декабря 1915 г., а разговор Базили с Алексеевым состоялся 3 апреля 1916 г., то выводы английского дипломата следует признать правильными, а мнение русского генерала как минимум небеспочвенным.

Радославов с самого начала войны смело обещал Болгарии решительно все и сразу. Так, вернувшись из поездки на фронт в Македонию в ноябре 1915 г., он заявил, обращаясь с балкона здания правительства к собравшимся жителям Софии: «Наконец-то болгарский народ осуществил свои исторические пожелания и вернул в свое лоно то, что у него было отнято сорок лет тому назад. Правительство сумеет сохранить то, что армия завоевала своей кровью». Речь шла о Нише, заняв который генерал Н. Жеков отдал телеграмму о том, что над крепостью Ниш болгарский флаг поднят «навсегда»13. Речь, таким образом, уже не шла даже и о «сан-стефанских границах», к которым так любили апеллировать в Софии – правительство Радославова само начало их пересмотр, инициируя раздел Сербии. Появление подобной инициативы было весьма легко объяснимо.

В последних боях на сербском фронте болгарская армия понесла большие потери. В телеграмме от 20 января 1916 г. Баркли сообщал, что госпитали Рущука переполнены и для нужд раненых власти вынуждены были реквизировать несколько частных зданий. Значительные реквизиции продовольствия, одежды и даже одеял и ковров вызывали рост цен. Прибытие в Восточную Болгарию двух турецких полков, размещенных недалеко от Варны, не прибавляло популярности правительству, которое вынуждено было усиливать цензуру и полицейский гнет14. Впрочем, усиливались и меры по пропаганде достижений болгаро-германской дружбы и сотрудничества. Именно на дружбу с Берлином в Софии возлагали теперь все надежды на будущее.

18 января 1916 г. в Ниш прибыл кайзер Вильгельм с сопровождающим его Фалькенгайном. Его встречали Фердинанд Кобург с наследником принцем Борисом, принцем Кириллом, Радославовым, генералами Жековым и Жостовым. На машинах все они поехали в крепость, где высоких гостей встретил Август фон Макензен. После осмотра крепости Фердинанд получил из рук Вильгельма фельдмаршальский жезл. Вечером в здании вокзала перед отъездом императора новый фельдмаршал германской и бывший лейтенант австрийской армии произнес тост: «Сир, сегодня – день высокой исторической значимости. 250 лет назад в этот день великий предок Вашего Величества Фридрих I возложил на себя своими собственными могущественными руками королевскую корону Пруссии. 18 января 1871 г. под властью деда Вашего Величества была создана новая Германская империя: Вильгельм Великий восстановил в Версале достоинство германских императоров. Сегодня, 18 января 1916 г., его славный правнук, который смёл своим могущественным мечом все препятствия, пересекает северо-западную часть Балканского полуострова, где раньше жили сербы (курсив мой. – А. О.), и торжественно вступает в римскую крепость Нисса. Ave Imperator, Caesar et Rex, Victor et gloriouse, ex Naissa antigua omnes Orientis populi te salutant redemptorem ferentem oppressis prosperiatem atgue salutem! Vivas! (Здравствуй Император, Цезарь и Король, славнейший победитель; из древней Ниссы Тебя приветствуют все народы Востока. Живи, несущий спасение угнетенным, процветание и здравие (Тебе)»15.

Кайзер также не скупился на похвалы, и они явно возымели действие. Еще три года назад Фердинанд и его окружение готовились покинуть страну, которую они довели до катастрофы, и теперь «…это внезапное возвышение до уровня правителей великих держав было чем-то баснословным, и сладкие фразы Вильгельма II приводили их в восторженное состояние, граничащее с опьянением»16. Славословие болгарского короля имело основания – немцы передавали под контроль и управление болгар всю Македонию17. Благодарность Фердинанда не знала границ, причем не только на словах. Болгария превращалась в продовольственный и сырьевой источник для германского блока. К февралю 1916 в Германию и Австро-Венгрию было отправлено 200 тыс. тонн кукурузы, 2 тыс. тонн яиц, 1,5 млн овечьих шкур, 1 тыс. тонн меди, 800 тыс. килограммов шерсти, в Турцию – 2 тыс. тонн кукурузы18.

Американский информатор Баркли сообщал о недовольстве, которое вызывало у офицеров болгарской армии высокомерное поведение их германских союзников. Баркли отмечает: «Болгары не хотят принимать участие в дальнейших военных операциях, пока не получат заверения в том, что по крайней мере Монастырь останется болгарским, и болгарские агенты активно распространяют национальную пропаганду среди местного населения»19. Последнее к тому времени явно начинало уставать от войн и смены правителей, тем более что после 1912 г. все это происходило в Македонии практически без остановки. Люди старались выживать. В районе Салоник, например, местное население охотно торговало со всеми, и самым обычным ответом на вопрос об отношении к происходящему был «све jедно» – «все равно»20. Но у болгарских солдат еще наблюдался значительный национальный подъем – для них это была особая война, национальный реванш.