Флот, революция и власть в России. 1917-1921 - Кирилл Назаренко Страница 4

В качестве характерной черты содержания делопроизводственных документов морского ведомства революционной эпохи обращает на себя внимание традиционная анонимность многих аналитических записок или записок с теми или иными проектами. Это подчеркивало коллективный характер работы штабов и учреждений и вместе с тем служило иллюстрацией известного принципа, сформулированного немецким военачальником и военным теоретиком Г.-К.-Б. фон Мольтке (Мольтке-старшим), о том, что у офицера Генерального штаба не должно быть имени, он должен стремиться не к известности, а лишь к пользе для дела. Обращает на себя внимание откровенный и даже несколько вольный характер высказываний флотских специалистов в письмах, записках, рапортах, проектах.

Как справедливо отмечал в конце 20-х годов видный партийный и военный деятель К. А. Мехоношин: «Историк, пожелавший лишь по одним архивным документам изучить минувшие события, оказывается в крайне затруднительном положении. Пережитая эпоха чрезвычайно характерна в том отношении, что ее наиболее яркие и подчас наиболее содержательные этапы как раз менее всего располагают к тем формам работы, которая фиксируется в документе. И поэтому среди других материалов воспоминания являются также своего рода документами большой исторической ценности. Не раз, наверное, благодаря им удастся связать в единое целое и понять внутренний смысл того или иного периода» ^[10]. Действительно, подозрения, слухи, домыслы, непосредственные впечатления, характеристики окружающих, которые можно найти лишь в источниках личного происхождения, не только передают аромат эпохи, но и позволяют судить о самоощущении и мировоззрении представителей различных социальных и профессиональных групп. Как правило, делопроизводственная документация не позволяет этого сделать. Поэтому в исследовании используется целый ряд мемуаров представителей различных политических лагерей, бывших офицеров и бывших матросов. Мемуары используются в основном не столько для изучения исторических событий, сколько как источник изучения сознания людей, вовлеченных в бурный поток истории революционной эпохи.

Среди мемуаров сохранились воспоминания морского офицера народовольца Е. А. Серебрякова ^[11]; офицеров дореволюционных армии и флота, сделавших выбор в пользу Советской власти: В. А. Белли ^[12], М. Д. Бонч-Бруевича ^[13], А. М. Василевского ^[14], А. А. Игнатьева ^[15], В. П. Костенко ^[16]; воспоминания, базирующиеся на основе переработанного дневника И. С. Исакова ^[17]. К воспоминаниям этой группы примыкают рассказы С. А. Колбасьева ^[18], повесть и рассказы Л. С. Соболева ^[19], художественные произведения, основанные на личных впечатлениях их авторов.

Офицеры царского флота, ставшие на сторону белого движения, оставили значительно больше мемуаров, чем их сослуживцы, выбравшие службу под красным знаменем: здесь и видные руководители белого движения – Б. А. Вилькицкий ^[20], А. Г. Шкуро ^[21], и рядовые его участники – Г. К. Граф ^[22], Н. З. Кадесников ^[23], В. А. Меркушов ^[24]. К этой группе примыкают записки последнего главы флотского духовенства Г. И. Шавельского ^[25].

Воспоминания красного командира новой формации Ю. А. Пантелеева ^[26] и матроса-большевика Н. А. Ховрина ^[27] позволяют дополнить свидетельства других мемуаристов.

В монографии были использованы воспоминания политических деятелей: профессионального революционера, ставшего морским офицером, Ф. Ф. Раскольникова ^[28], большевика-подпольщика Н. И. Подвойского ^[29], мемуарные рассказы лидера октябристов А. И. Гучкова ^[30].

При написании монографии широко использовалась различная справочно-биографическая литература, например, мартирологи и списки морского офицерства, составленные В. В. Лобыцыным ^[31], С. В. Волковым ^[32], В. В. Верзуновым ^[33], списки различных категорий личного состава флота и репрессированных граждан ^[34], энциклопедические издания ^[35].