Бояре Романовы и воцарение Михаила Феoдоровича - Платон Васенко

I

«В лето 6855 князь великий Семен Иванович, внук Данилов, женился в третьи; взял за себя княжну Марью, дщерь великаго князя Александра Михаиловича Тверскаго; а ездил по нее во Тверь Андрей Кобыла да Алексей Босоволков»1.

Этим известием, отнесенным летописью к 1347 году2, исчерпываются все наши достоверные сведения о родоначальнике знаменитого боярского рода, одному из представителей которого волей судеб предназначено было «восприять» в 1613 году «государства Московского царствия», создавшегося благодаря усилиям князей-собирателей и их верных слуг и помощников, исконных московских бояр, причем предки царя Михаила по праву занимали среди этих бояр одно из виднейших мест. Однако знатность многочисленного потомства Андрея Кобылы издавна заставляла строить разные домыслы относительно его происхождения. Эти предположения, вследствие недостаточного знакомства с источниками и отсутствия выработанных приемов для их изучения и критики, казались авторам XVIII и начала XIX века неопровержимой истиной и позволяли им с уверенностью повествовать о «высоком» происхождении от владетельных чужестранных князей московского боярина, жившего в Х^ столетии.

Особенно характерен в этом отношении труд барона Кампенгаузена, чиновника русской службы, написавшего в начале XIX века целое исследование под заглавием «Genealogisch-Chronologische Geschichte des Allerdurchlauchtigsten Hauses Romanow und seines voralterlichen Stammhauses»3.

Во введении мы находим уже некоторое резюме всего исследования. Начало этого введения гласит следующее: «Предки рода Романовых4 уже в XIII веке поселились в России и с тех пор отличались в ней своей служебной деятельностыо как в военное, так и в мирное время, занимая военные и гражданские важнейшие должности и духовные высшие звания. Род этот, достигший в рюрико-романовской линии русского царского престола еще в ХVI веке и занимавший его в романово-рюриковской династии в мужском и женском поколениях с 1613 года, то есть в течение 192 лет, происходит ближайшим образом от Юрьевых, составлявших ветвь Захарьиных. Захарьины, в свою очередь, прямые потомки Кошкиных, а Кошкины происходят от Кобылиных или Камбилиных. От тех же Кобылиных произошли весьма многие русские фамилии, частью уже угасшие, частью доселе существующие. Род Камбилиных, однако, не коренной русский, а прусско-литовско-самогитский, происходящий от древних царей, князей, или державцев, прежних обитателей показанных выше стран»5. Далее следует изложение содержания всего труда, а затем первую часть своих изысканий Кампенгаузен открывает такими утверждениями: «Первый водворившийся в России родоначальник прародительского рода Романовых был прусско-самогитский князь или державец, по имени Гландал (или Гланда) Камбила Дивонович, происходивший от древнейших языческих прусско-литовско-самогитских царей, князей или державцев. Изгнанный из своих наследственных владений в Самогитии и Судавии немецким рыцарским орденом, порабощавшим прусские земли, он в последней четверти XIII века бежал вместе со своим малолетним сыном в Россию. Здесь в 1287 году он был крещен с именем Ивана, как все это будет подробнее изложено в последующей специальной генеалогической истории. Вышеупомянутый его сын, названный в России Андреем Ивановичем Камбилой (а искаженно Кабыла или Кобыла), оставил после себя многочисленное потомство, которое по прозвищам его и его отца получило название рода Кабылиных или Кобылиных»6.

Если от этих утверждений обратиться к доказательствам их, помещенным во второй части труда7 Кампенгаузена, то мы увидим странное, на первый взгляд, но иногда встречаемое у исследователей, сочетание критического чутья со способностью строить малообоснованные догадки и считать их неопровержимыми. Кампенгаузен очень метко критикует заблуждения своих предшественников, с которыми нам предстоит еще познакомиться, баснословящих о королях Прутено, Войдеводе и т. д., но свои утверждения о Гландале Камбиле и его сыне основывает на доверии к изысканиям критикуемых им лиц. Он говорит: «Обнаруженное новейшими исследованиями по сим вопросам сходство показаний, которые мы находим как во многих достоверных летописях, так и в разных исторических и семейных материалах и актах, дозволяет с уверенностью установить, что Гланда (или Гландал) Камбила Дивонович был не только пращуром, или основателем прародительского рода Романовых, но что он был и выходцем из Самогитии и соседней с нею Зюд-ауер-ляндии; был в этих странах державцем»8. Вслед затем Кампенгаузен распространяется на тему о том, что преданию «нельзя не придавать веры, особенно в области генеалогических данных»9, и исключительно на предании, не подтверждаемом, а скорее опровергаемом изысканиями автора, приходит к вышеприведенным утверждениям10. При этом ему не приходит в голову проверить показания «достовернейших летописей» и подлинность разных исторических и семейных материалов и актов, а без такой проверки нельзя делать и никаких прочно обоснованных заключений. Благодаря таким свойствам изысканий Кампенгаузена мы не можем опереться на их результаты относительно происхождения Андрея Кобылы.

Минуя затем несколько трудов XVIII века, авторы которых более или менее бездоказательно рассказывают о предках родоначальника Романовых11, познакомимся с любопытным произведением герольдмейстера петровских времен Степана Андреевича Колычева, который составил в 1722 году записку под заглавием «Историография, вкратце собранная из разных хроник и летописцев»12. В этой записке Колычев повествует о прусском короле Прутено, который в 373 году по P. X., «для старости своей, отдал в вечное обладательство свое королевство брату своему Вейдевуту»13. Один из потомков сына Вейдевута, Недрона – Гландос Камбила в 1280 году принял у себя на родине крещение по католическому обряду, а «в 1283 году помянутый Гландос Камбила, Дивонов сын, из дому Недрона Ведевутовича поколение свое линейно производящий, сам прииде к Московскому великому князю Даниле Александровичу всеа России самодержцу, и тот его крестил в закон греческого исповедания, понеже он прежде окрещен был в римскую, а из римской в греческую, что и ныне всуе творят латынники… А что того славного Камбилу, или Гланда Камбилиона, стали нарицать Кобыла, и то мню, учинено с недозрения особы его. В том веку нарещи иноземческих прозваний многие не умели и с истиною того прозвания знатно распознавать не умели или не хотели; а наипаче древние писари русские, недовольные в грамматических учениях, вельми иноземные прозвания и имена отменяли, недописуя верно, или с прибавкою от незнания писали. Мню посему, что вместо Камбилы, или Камбилиона, написано просто Кабыла от древних писцов, с убавлением литеры»14.