Россия против Наполеона. Борьба за Европу. 1807-1814 - Доминик Ливен Страница 39

В некоторых документах подробно рассматриваются вопросы, связанные с предстоящей войной с Россией. Чернышев докладывал, что Наполеон стремительно наращивает силу своей кавалерии, что свидетельствовало о том, «насколько он опасается преимущества нашей кавалерии». Для действий в суровых российских условиях были построены новые повозки — большие по размеру и более прочные по сравнению с предыдущими образцами. Сам Чернышев, замаскировавшись, проник в одну из мастерских, где сооружались эти повозки, и составил их чертежи. Он докладывал, что согласно одному из источников, Наполеон намеревался нанести решающий удар своей центральной колонной, которая должна была продвигаться в направлении Вильно под командованием самого императора. Наполеон рассчитывал, что ему удастся завербовать большой контингент польских солдат на западных рубежах Российской империи. Возможно, самым ценным агентом А.И. Чернышева был офицер внутри французского военного министерства: он и раньше работал на русских, но в максимальном объеме его услугами стал пользоваться именно Чернышев. Каждый месяц министерство печатало секретную брошюру, в которой приводились сведения о численности, перемещениях и дислокации каждого полка французской армии. Всегда копия издания доставлялась Чернышеву и копировалась им в течение ночи. У русских имелась возможность детально следить за движением армии Наполеона в восточном направлении. По замечанию самого Чернышева, принимая во внимание масштаб и стоимость этой операции, с трудом верилось в то, что она могла иметь какой-либо иной исход кроме войны ^[132].

Как А.И. Чернышев, так и К.В. Нессельроде занимались отнюдь не только покупкой секретных документов. Они вращались в парижском обществе, получая таким образом большое количество информации. Часть этой информации, но отнюдь не вся, поступала от французов, негативно относившихся к режиму Наполеона. В частности, Чернышев был вхож в семью французского императора и его ближний круг. Король Фридрих-Вильгельм писал Александру, что прусские дипломаты докладывали, что «отношения Чернышева со многими лицами дают ему средства и возможности, которых нет ни у кого другого». Поскольку К.В. Нессельроде и А.И. Чернышев прекрасно разбирались в разведывательной и политической сферах, они могли обрабатывать огромные массивы получаемой информации и резюмировать ее в форме близких к истине выводов, которые они отсылали в Петербург. Например, оба они прилагали все усилия к тому, чтобы вывести Александра из заблуждения относительно того, что Наполеон не будет или окажется не в состоянии напасть на Россию, пока продолжалась война в Испании. Они обращали внимание не только на громадные ресурсы, имевшиеся в его распоряжении, но также и на последствия внутриполитических событий во Франции, подталкивавших Наполеона к войне с Россией. Нессельроде и Чернышев докладывали, что чем дольше будет тянуться война и чем больше Наполеон будет увязать во внутренних регионах России, тем отчаяннее окажется его положение ^[133].

Последний доклад, отправленный А.И. Чернышевым М.Б. Барклаю де Толли из Парижа, позволяет составить общее впечатление о его взглядах и методах, а также почувствовать самоуверенность аристократа, с которой молодой полковник писал министру, бывшему гораздо старше его по возрасту и званию. Он писал: «Я часто имею беседы с офицерами, обладающими большими заслугами и обширными познаниями, которые не питают привязанности к главе французского правительства. Я спрашивал их о том, какая стратегия была бы наилучшей в грядущей войне, принимая во внимание театр военных действий, силу и характер нашего противника». Эти французы в один голос твердили Чернышеву, что Наполеон будет стремиться к большим сражениям и быстрым победам, поэтому русским следовало не давать ему желаемого, а вместо этого изводить его действиями легких частей российской армии. Французские офицеры говорили ему: «…в этой войне мы должны следовать системе, лучшие образцы которой явили Фабиус и, конечно, лорд Веллингтон. Правда, перед нами будет стоять более сложная задача, поскольку театр военных действий большей частью представляет собой открытую местность». Отчасти по этой причине важно было иметь крупный резерв в глубоком тылу, чтобы не проиграть войну в результате одного единственного сражения. Но если русская армия сможет «продолжать войну на протяжении трех кампаний, тогда победа точно будет на нашей стороне, даже если мы не выиграем крупных сражений, и Европа будет освобождена от своего притеснителя». Чернышев добавлял, что во многом это является его собственным мнением. Для ведения длительной войны Россия должна была мобилизовать все свои ресурсы, включая религиозные и патриотические чувства. «Все стремления и надежды Наполеона направлены к тому, чтобы сосредоточить достаточные силы для нанесения серии сокрушительных ударов и тем самым решить исход войны в течение одной кампании. Он чувствует, что не может покидать Париж более чем на год и что потерпит поражение, если война продлится два или три года» ^[134].

С лета 1810 г. Александру и большинству его ближайших советников стало ясно, что война неизбежна и начнется скорее раньше, чем позже. В лучшем случае ее начало можно было отсрочить на год или около того. При таких обстоятельствах основная задача заключалась в том, чтобы подготовиться к грядущей войне наилучшим образом. Подготовительные мероприятия велись по трем различным направлениям. Одно из них включало разработку сугубо военных планов и прочих мер военного характера (которые будут рассмотрены в следующей главе). Другое направление подразумевало проведение дипломатической подготовки, в результате которой у России должно было оказаться как можно больше союзников и как можно меньше противников. Последним по счету, но не по важности направлением являлись усилия правительства, направленные на создание максимально возможного единства и согласия внутри страны, которые были необходимы России для того, чтобы пережить крайне тяжелые потрясения, связанные с вторжением Наполеона. В принципе не зависимые друг от друга военная, дипломатическая и внутриполитическая сферы на самом деле тесно переплетались. Например, будет Пруссия сражаться на стороне России или Франции во многом зависело от того, примет ли Александр наступательную или оборонительную стратегию.