Соловушка НКВД - Юрий Мишаткин Страница 39

1

Миллер прекрасно знал, что стоит ему пересесть из кресла заместителя в кресло начальника, как тотчас обретет много завистников, даже врагов. Получивший высокий пост не очень удивился, когда жена за ужином назвала мужу несколько высших офицеров штаба, которые считали Миллера недалеким, не способным не то чтобы командовать крупными зарубежными русскими соединениями, но даже стоять во главе полка. Свое мнение недоброжелатели не скрывали.

— Они перемалывают тебе косточки, оплевывают, забрасывают комьями грязи, а ты веришь им! Миллер замахал руками.

— Уволь, пожалуйста, от сплетен! Не желаю знать, кто как и где критикует меня, называет бездарем. Не знаю, как ты, а я не ожидал иного, догадывался, что стоит возвыситься над соотечественниками, станут говорить черт знает что за спиной, окажусь чуть ли не в полной изоляции. Злых на свете куда больше добряков. Невозможно отыскать ни одного командующего — а РОВС по численности, боеспособности целая армия, у кого не имелись бы недоброжелатели, я не исключение.

Свое назначение Евгений Карлович воспринял как подарок судьбы, которая в последнее время была к нему недоброй. Считал, что в большей мере, нежели Кутепов, достоин руководить РОВС. Что касается недругов, то Миллер не стал мстить им, докучать придирками, надеясь, что они одумаются, со временем его признают.

— Я не кисейная барышня, чтобы с томлением в душе ожидать любви, — втолковывал жене Миллер. — Я военная косточка до мозга костей, всякие охи, ахи, тем более сплетни не жалят. На любые вокруг разговоры плюю с высокой колокольни. Сейчас, как никогда прежде, обязан быть твердым, собранным, не распыляться на мелочи, сосредоточиться на главном, а именно на бескомпромиссной борьбе с социалистическим Союзом.

Миллер жил замкнуто (того же требовал от членов семьи), ни с кем не был дружен, откровенен. Если Кутепов без преувеличений считался мозгом РОВС, бесспорным вождем белого движения, то Миллер оставался в тени предшественника на посту председателя. — Презираю подхалимов, карьеристов, выскочек. Не сближаюсь с подчиненными, держу их на дистанции. Не терплю льстецов и посему не имею друзей. Кстати, друзей не может быть много — с меня хватает тебя, впрочем, ты больше чем друг. Другое дело враги, их бывает немало, как открытых, так и скрытых.

Всю сознательную жизнь он жил в наглухо запертом для посторонних собственном мирке. Из дома выходил, лишь когда требовало дело, редко посещал сборища однополчан, не делал визитов (игнорировал даже, ссылаясь на занятость, приглашения великих князей Дома Романовых), отчего пополз слух о слабом здоровье нового руководителя РОВС. Когда обнародовал приказ о восшествии на «престол», многие русские в Париже недоумевали:

— Как мог решиться принять столь ответственный пост при своей осторожности, граничащей с трусостью? В его годы давно пора на покой, в отставку, а он взвалил на плечи непосильный груз! Может быть, все объясняется чрезмерным властолюбием?

Сомневающиеся в работоспособности, организаторском таланте Миллера вскоре с удивлением отметили, что генерал, как ни странно, бодр, не болеет, обладает ясным умом, хорошей памятью, упорством, умеет добиваться выполнения приказов, не терпит разгильдяйства, наушничества. Продолжало смущать лишь, что слишком поспешно заменил Кутепова, когда судьба генерала еще неизвестна.

— Рано списал Александра Павловича из наших рядов, преждевременно похоронил. Труп-то не найден, если на самом деле пленен, то может вырваться на свободу.

— В прошлом Миллер не проявил себя ни в ставке главковерха, ни на посту военного губернатора, ни на дипломатическом поприще.

— Без сомнений, ему кто-то протежирует.

— Даю на отсечение правую руку, что заставят уйти в отставку!

Действительно, Миллер не участвовал в более или менее серьезных сражениях, тем более не одержал ни единой победы на поле брани, имел прозвище «Рассуждающий», на Севере бросил в беде вверенную ему армию. Твердость характера проявил лишь однажды: выведенный из себя бесцеремонным репортером, вызвал нахала на дуэль, но от поединка уклонился.

Скоблин пожаловался жене:

— Имеется немало других, более достойных генералов, с кем бы РОВС быстро окреп, завоевал авторитет у членов правительства приютившей нас Франции. Миллер — серая мышка, а таковые, как правило, недоверчивы, трусливы. Будет крайне сложно подступиться к нему, влезть в доверие, что удалось с Кутеповым.

— Из серой мышки может со временем вырасти крыса, — ответила Плевицкая. — С этой мышкой Центр еще хлебнет горя, мышь покажет зубки.

Удивляя штабистов, Миллер проводил на службе по двенадцать-пятнадцать часов. Знакомился с документами, сводками, рапортами, жалобами, проводил совещания, инспектировал подразделения, даже съездил в ряд стран, где большую часть времени потратил на встречи с коронованными особами. По возвращении подписал приказ об исключении со службы ряда офицеров, обвинив их в бездеятельности, пьянстве, казнокрадстве, участии в сомнительных финансовых махинациях. Подобной прыти от начальника никто не ожидал, и о Миллере вновь заговорили.

— Желает во что бы то ни стало продемонстрировать свою властность — уволил лучших сынов Отечества! Да, они злоупотребляли спиртным, но кто в минуты тоски не прикладывается к рюмке?

— Как не был сколько-нибудь заметной фигурой, так и остался ею!

— Чисткой наших рядов от мздоимцев, алкоголиков и просто проштрафившихся не укрепил РОВС, а нажил новых врагов!

Пунктуальный до педантизма, Миллер гнул свою линию, при этом вел размеренный образ жизни — вставал и ложился в одно и то же время, игнорировал банкеты, выступал с короткими речами. В день подписания первого приказа удивил семью — осушил за ужином полстакана коньяка и скрылся в спальне. В полном недоумении Наталья Николаевна (муж никогда прежде не пил крепкие напитки, держали их исключительно для гостей, которые давно не переступали порога квартиры) пошла следом, нашла супруга на кровати одетым.

Он объяснил:

— Одни пьют с горя, другие с радости. Я позволил выпить за наше будущее. К тому же смертельно устал, изнервничался, захотелось забыться.

Когда пришла старшая дочь, генерал усадил ее с женой перед собой.