Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III - Виталий Раул Страница 38

Правление Александра III распалось на два небольших периода — до принятия нового закона о царской фамилии и после… Когда закон был принят и легитимность семьи монарха была закреплена, наступил второй этап — повсеместной ревизии всей системы управления государством, налаженной трудом его отца и окружавших его интеллектуалов. Мотивация монарха оставалась той же — показать российскому обществу свое стремление сохранить в России порядки, свойственные только ей, игнорируя любой иностранный опыт.

В российской историографии деятельность Александра III назвали периодом контрреформ, никак не объясняя причины возникновения столь странного стремления монарха покончить со всем, что сделано его отцом. Профессор Зайончковский в силу своей деликатности ученого предпочел термин «контрреформы», не желая называть вещи своими именами.

Между тем разрушительная деятельность новоявленного монарха имела ярко выраженную цель — превратить Россию во второсортную державу, по возможности вернув в страну крепостнические порядки. Программа, проводившаяся в жизнь императором, не могла родиться в его свободной от каких-либо сложных мыслей голове, а была навеяна извне той монархической тусовкой, в которой он оказался при датском королевском дворе. Завсегдатаи Фреденсборга хотели своего человека в Петербурге, и они его получили.

Оказавшись на российском троне, монарх построил свою повседневную жизнь в загородном стиле, с элементами туризма и охотничьих развлечений. В обязательный список постоянных отлучек императора входил прежде всего Копенгаген с окрестностями. Крым он не любил и бывал там неохотно. Огромный объем выполняемой работы, которую ему приписывают историки, сводился к огромному количеству резолюций на таком же огромном количестве бумаг, поступавших к самодержцу с разных концов. Резолюции монарха давно хотят издать отдельной книгой, чтобы всякий мог насладиться безмерной глупостью и хамством, редкими среди персон такого уровня. Его действительно боялись, как боятся неуклюжего мощного быка, готового броситься на любой раздражитель. Работа над резолюциями не мешала императору сохранять принятый с самого начала развлекательно-туристический режим жизни. Кто же осуществлял практическую работу «на земле», подготавливая материал для императорских резолюций? Этой неблагодарной работой было занято окружение императора, которое имело два круга: ближний и несколько удаленный. В ближний круг входила прежде всего императрица (супруга монарха) и ее родственники, потом братья императора и два человека, ведавших его активами и безопасностью, — министр двора граф Воронцов-Дашков и генерал Черевин. В этом кругу император вращался постоянно в круглосуточном режиме, уединяясь только для написания резолюций. Второй круг окружения императора составляли несколько персон, получавших раз от раза доступ к императору для осуществления собственно государственной работы: обер-прокурор Священного синода К. П. Победоносцев, министр внутренних дел Д. А. Толстой, издатель М. Н. Катков и князь В. П. Мещерский, редактор газеты «Гражданин». Для принятия государственных решений, касавшихся внутрироссийской жизни, вполне хватало такого короткого списка, так как это были выдающиеся по своим интеллектуальным качествам люди, известные своими широкими взглядами, в пределах отпущенного им создателем кругозора. С императором эти люди находили общий язык, пользовались его доверием и неуклонно проводили в жизнь программу «укрепления России», как ее понимали во Фреденсборге. Четверка известных деятелей имела между собой известное разделение труда и, соответственно, вклад в общее дело.

Повсеместно известен обер-прокурор Синода Победоносцев, которого восторженные почитатели возвели в ранг «тайного правителя России». Действительно, чиновник, ведавший делами Церкви, никогда не имел такого влияния и власти, какая была делегирована Победоносцеву. Он получил эту власть непосредственно из рук монарха, минуя должностные обязанности, прописанные в ведомственных положениях и инструкциях; почувствовав силу, пользовался ею самозабвенно, не щадя себя и окружающих. Помимо церковных дел, за которыми он тоже успевал следить, полем его славной деятельности стала пресса и печать, а также образование широких народных масс. Особенно рьяно Победоносцев трудился над усовершенствованием прессы, разболтанной и недисциплинированной со времен императора Александра II. Его самоотдаче удивлялся даже штатный чиновник МВД, начальник Главного управления печати Е. М. Феоктистов:

«Я всегда изумлялся, как у него хватало времени читать не только наиболее распространенные, но и самые ничтожные газеты, следить в них не только за передовыми статьями или корреспонденциями, но даже (говорю без преувеличения) за объявлениями, подмечать такие мелочи, которые не заслуживали бы ни малейшего внимания. Непрерывно я получал от него указания на распущенность нашей прессы, жалобы, что не принимается против нее достаточных мер» [51].

Усердие Победоносцева находило живой отклик императора, поощрявшего всевозможные запреты. Косность обер-прокурора не мешала ему тонко разбираться в подоплеке самых громких событий и доводить до ушей императора существо дела. Так, неудавшееся покушение на Александра III 1 марта 1887 года Победоносцев преподносит императору как желание части молодежи получить от жизни все и сразу:

«Нельзя выследить всех их, нельзя вылечить всех обезумевших юношей, не оттого ли, что мы ввели у себя ложную, совсем не свойственную нам систему образования, которая, отрывая каждого от среды своей, увлекает его в среду фантазий, мечтаний и несоответственных претензий и потом бросает его на большой рынок жизни без определенного дела, без связи с действительностью и с народной жизнью, но с непомерным и уродливым самолюбием, которое требует всего от жизни, ничего само не внося в нее» [52]. Про «рынок жизни» сказано неплохо, и здесь чувствуется знание контекста покушения, но корни преступления, по мнению закоренелого ортодокса, кроются все же в народном образовании. Победоносцев вообще считал, что самой естественной для российского народа системой образования является церковно-приходское с обильной зубрежкой псалмов и евангелических текстов. В этом вопросе у него с монархом было полное единодушие. Обер-прокурор Синода много сделал для развития сети церковно-приходских школ, но сделать образование в России полностью церковно-приходским не успел — не хватило времени.