Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945 - Денис Райнер Страница 38

30-мильного зигзага, который мы выполняли, ровно в 10 часов утра раздался крик наблюдателя: «Вижу субмарину на поверхности!»

На первый взгляд сообщение выглядело достоверным, и я поспешно нажал кнопку тревоги, чтобы люди успели занять места по боевому расписанию. В бинокль я видел объект вполне отчетливо. Он определенно имел очертания немецкой подводной лодки – длинная носовая часть, параллельная поверхности воды, и боевая рубка. Но он как-то уж слишком безвольно болтался на поверхности воды, слепо повинуясь малейшему движению волн. Нет, это могло быть что угодно, но только не немецкая подводная лодка. И вдруг я понял, что это и есть искомое нами плавсредство.

Мы быстро приблизились, но не заметили на нем никаких признаков жизни. Оно оказалось значительно меньше, чем мы ожидали, – позже выяснилось, что оно составляло часть палубного груза торпедированного американского торгового судна. А в его кормовой части виднелась боевая рубка – под ней должно было располагаться машинное отделение. Вход в него преграждал тяжелый люк. Прежде чем потопить его орудийным огнем, мы решили лучше «постучать в дверь», сделав несколько предупредительных выстрелов. Люк довольно быстро приподнялся, и на его фоне показалось чрезвычайно удивленное, заспанное лицо. Я вооружился громкоговорителем, извинился за то, что мы потревожили сон людей, и поинтересовался, чем мы можем им помочь. Подъем на борт уцелевших моряков и затопление опустевшего плавсредства не отняли у нас много времени. После этого мы взяли курс домой.

Каждый возвратившийся из боевого похода эсминец класса S присоединялся к новой 21-й эскортной группе. Мы прониклись к себе необычайным уважением – разве мы не были самой быстроходной группой в западном океане? Остальными кораблями командовали старшие лейтенанты – кадровые офицеры Королевского флота. Они получили назначения на эти эсминцы, чтобы освоить навыки судовождения, приобрести боевой опыт, а затем перейти на новые эсминцы класса «Хант», которые как раз начали появляться. Мы могли идти куда угодно в тесном строю и выполнять маневры, недоступные для других эскортных групп из-за большой разницы в скорости и радиусе циркуляции кораблей разных типов. Высокоскоростные маневры безопасны только тогда, когда все корабли имеют одинаковые эксплуатационные характеристики. Когда же в одной группе собраны эсминцы, корветы, фрегаты и траулеры, можно выполнять только простейшие маневры.

Как только формирование группы завершилось, мы стали эскортом быстроходных конвоев, состоящих из крупных транспортов с войсками, которые доставляли американских солдат с тренировочных баз в Исландии в Англию для подготовки к дню «Д». Это была очень ответственная работа. Скорость конвоя составляла 15 узлов, иными словами, мы имели вполне достаточный запас скорости, чтобы в условиях, когда велика вероятность атаки на суда вражеских субмарин из подводного положения, обеспечить им хорошую защиту. Атака на высокоскоростной конвой субмарин из надводного положения маловероятна. Если всплывшая на поверхность подводная лодка приближается к такому конвою спереди, она наверняка будет обнаружена радарами одного из кораблей эскорта, если же она подходит сзади, то по причине собственной небольшой скорости довольно быстро безнадежно отстанет от цели и никогда не сможет выйти на благоприятную для атаки позицию. Старшему офицеру эскорта такие конвои не создают много проблем, а поскольку у меня всегда было как минимум четыре эсминца для охраны трех транспортов с войсками, гидролокаторы создавали по-настоящему надежный экран. Если сравнивать с океанскими конвоями, куда входили от 60 до 100 торговых судов, наше небольшое, компактное, быстро идущее на постоянном зигзаге подразделение удерживало даже самых безрассудных командиров немецких подводных лодок от бесплодных атак. Мы ни разу не встретили противника. Конечно, мы были этим удовлетворены – ведь наша работа заключалась в благополучной доставке судов до места назначения, но, тем не менее, нам всем страстно хотелось записать на счет группы хотя бы одну вражескую подводную лодку. Очень часто, обсуждая свои дела в порту, мы строили планы, как заманить немецкую субмарину в наши сети. Но с нами всегда были конвои, и соответствующие возможности все никак не представлялись.

И вот наконец подвернулся шанс. Мы рассчитывали по крайней мере забросить приманку – вдруг на нее клюнет крупная рыбка! Группе предстояло выйти в море в субботу сопровождать конвой к Исландии. Но когда днем раньше «Шикари» был «дежурным эсминцем», нас срочно отправили в Ливерпуль. Речь шла о доставке новой немецкой магнитной мины, обнаруженной после падения Бизерты. Ее везли домой на фрегате, а о деревянном ящике, куда она была упакована, говорили только шепотом и уважительно именовали его «пакетом А». К несчастью для нас, фрегат с сим драгоценным грузом на борту так торопился домой, что машины не выдержали гонки, и он с превеликим трудом добрался до Лондондерри. «Шикари» должен был доставить пакет в Ливерпуль. Там нас будет ждать специальный грузовик из Лондона с группой опытных саперов. Мы погрузили дьявольский ящик и взяли курс на Ливерпуль. Нас предупредили, что с ним следует обращаться со всей возможной осторожностью и не трясти – ведь в Бизерте саперов не было, а те, кто готовил его к перевозке, хотя и думали, что обезвредили мину, все же поручиться за это не могли. В Ливерпуль мы прибыли в субботу ровно в час дня и обнаружили, что все ушли на ленч. Когда люди вернулись, уже близился вечер, и, как выяснилось, никто ничего не знал о «пакете А». Не желали они и наводить справки, по крайней мере до понедельника.

Все эти беспорядки не имели никакого отношения к флоту Западных Подходов. Наши береговые службы вообще не были в курсе дела. Это было заботой командующего в Ливерпуле. А «Шикари» должен был как можно скорее вернуться к своим обязанностям корабля эскорта. В итоге мы выгрузили проклятый ящик на причал сами, объяснив согласившемуся помочь крановщику, что в ящике находится набальзамированное тело прекрасной гурии, любимой наложницы тунисского бея.

В конце концов мне удалось дозвониться до командующего лично.

– Я по поводу «пакета А», сэр.

– Я ничего не знаю о «пакете А». Что в нем?

– Мина, сэр. Новая немецкая магнитная мина. И никто не знает, насколько она безопасна.

– Где она сейчас? – Теперь в его голосе прозвучало настоящее беспокойство.

– На причале в Гладстоун-Док, сэр.

– Боже мой! Я позабочусь об этом!

Он выполнил свое обещание. Не прошло и часа, как на причал въехал грузовик с саперами. Но наш конвой уже ушел, и «Шикари» пришлось идти в одиночку, чтобы присоединиться к группе в Исландии.

Все немецкие подводные лодки, идущие из Германии в Северную Атлантику, а также все подлодки, возвращающиеся в Германию для ремонта, должны пройти между Фарерскими островами и Исландией. Мы в кои веки оказались сами по себе, без конвоя, поэтому и решили забросить ловушку. В прежние времена на кораблях группы В-12 для обмана противника использовали бочки с мазутом. На военно-морском складе в Лондондерри были рады избавиться от излишков. Все группы охотились за вражескими подводными лодками. Только нам ни разу не выпадало шанса сделать это. Вот по пути на север мы и подготовили наживку. На вторую ночь, когда мы находились в районе, который вражеские подводные лодки никак не могли миновать, если, конечно, они вообще были на маршруте, мы опустили бочку, снабженную запалом, в воду, убедились, что она хорошо держится на плаву, подожгли ее и пустили дрейфовать. Одновременно мы выстрелили несколько ракет, чтобы их заметили те подлодки, которые могли находиться за линией горизонта. Дело было сделано, оставалось только ждать результата. Содержимое бочки догорело. Убедившись, что плывущий факел не привлек внимания ни одной немецкой лодки, мы взяли курс на Исландию. Но мы не предусмотрели действий береговой авиации. Они заметили нашу бочку с мазутом и доложили о ней как о горящем и тонущем судне. Только они указали координаты на 20 миль южнее. Командующий флотом Западных Подходов приказал нам разобраться. Мы не могли не подчиниться приказу. Не обнаружив ничего нового, мне пришлось послать сообщение следующего содержания: «Относительно сообщения самолета-разведчика – ничего не обнаружено. Предполагаю, им была замечена горящая бочка с мазутом, подожженная мною в позиции…»