Древние семитские цивилизации - Сабатино Москати Страница 37

Объединение Ближнего Востока под властью Римской империи и последующее распространение христианства стали причинами нового возрождения арамейского языка. С одной стороны, на нем говорили жители маленьких государств с арабским населением (Хатра). С другой стороны, будучи языком Христа, он стал официальным языком сирийской церкви, а значит, утвердился на многие века, и на нем написано много религиозных произведений. И наконец, нам известно, что в западном мире были люди, говорившие на арамейском языке. К их числу относились купцы, солдаты и рабы, принесшие в римский мир разные ближневосточные культы.

Отсутствие единства, характерное для арамейской истории, нашло отражение и в арамейском языке, который состоял из множества диалектов. Чтобы составить у читателей представление об их возникновении и проникновении в другие языки, достаточно кратко перечислить лишь некоторые из них. К более древним временам относятся надписи, о которых уже говорилось, составленные на арамейском языке Персидской империи, и несколько отрывков из Библии. Во времена Христа арамейский язык разделился на две ветви. Первая, западно-арамейская, которая недалеко ушла от древнего арамейского языка, имеет несколько диалектов: набатейский (надписи из Петры), пальмирский (надписи из Пальмиры), иудейский арамейский (более поздние, чем Библия, писания палестинских евреев — Таргум, Иерусалимский Талмуд, Мидраш) и христианский арамейский (язык палестинских христиан). Другая ветвь, восточно-арамейская, сильнее отличалась от древних форм. Она представлена диалектом, на котором составлены надписи в Хатре, древнесирийским диалектом, языком церкви Эдессы с ее многочисленными произведениями, датирующимися периодом со II по XIV век, языком вавилонского Талмуда и мандейским, языком гностической группы, носившей это название.

Даже сегодня в Сирии существуют общины, говорящие на арамейском языке, а еще более крупные проживают в Месопотамии и Армении. Но арабские завоевания привели к почти полному вытеснению арамейского языка арабским, и первому из них пришлось исчезнуть после того, как он много веков оставался средством культурного общения между народами.

КУЛЬТУРА

Значительная часть исторического развития арамейской культуры лежит за пределами этой книги. Персидская оккупация и эллинизм привели к ее трансформации, осуществлявшейся в период, когда за утратой независимости последовало формирование чрезвычайно сложной цивилизации с множеством элементов иностранного происхождения. Хотя арамейский базис еще остался, и в первую очередь арамейский язык был движущим средством новой культуры, сама она уже не могла называться истинно семитской. Христианская литература на армейском языке является продуктом сложившейся позднее культуры. Она внесла элементы семитского происхождения в другой исторический контекст.

Арамейский народ был избран судьбой для ассимиляции и передачи различных элементов культуры. Это его качество прослеживается прежде всего в религии, явившейся результатом мощного воздействия, которое оказывали расположенные вокруг цивилизации на традиции арамеев. В то же время политическая раздробленность неизбежно исключала возможность развития религии на общенародной основе и дала жителям каждого города право придерживаться отдельных религиозных представлений.

Тем не менее существовало несколько богов, культ которых не ограничивался одним только городом. Прежде всего это относится к богу Хададу (эквивалент вавилонского и ассирийского Адада, а по функциям — хеттского и хурритского верховного божества). Хадад был царем бури и олицетворял молнии, ветер и благотворный дождь. Греческий писатель Лукиан рассказывает о культе этого божества в Иераполе (к югу от Каркемиша), в рамках которого совершались ритуалы, определенно уходящие в далекое прошлое. Ему также поклонялись в Самале, Алеппо и Дамаске, где три царя носили имя, производное от имени божества (Бар-Хадад — «сын Хадада»). Будучи истинным божеством неба, он позднее был отождествлен с богом солнца. Его изображали держащим в одной руке молнию, а в другой — топор и стоящим на спине быка, который был его священным животным. Как божество солнца он вошел в греческий и римский пантеон — там его ассоциировали с Зевсом и Юпитером.

Кроме Хадада в Иераполисе поклонялись богине по имени Атаргата, сходной с великими семитскими богинями плодородия. Последним членом божественной семьи был их сын Симиос.

Ханаанские боги тоже присутствуют в арамейском пантеоне. Эль упоминается в Самале в составном имени Рекуб-Эль, а в Суджине — в имени Элион. Его имя является составной частью имен многих царей. Ваалу поклонялись в Самале как Ваалу-Семеду и Ваалу-Хаммону, а в Хаме — как Ваалу-Шамину. В Пальмире Ваал (Бел) — верховное божество, но религия Пальмиры, как и Петры, будет рассмотрена в следующей главе. Население этих маленьких государств было арабским, а их цивилизация, хотя и арамейская по языку и в основном такая же по культуре, имела смешанный характер.

Еврейскому богу Яхве, скорее всего, тоже поклонялись или по крайней мере его знали, поскольку в надписях часто встречаются собственные имена, включающие его имя.

В надписях из Нераба упоминаются местные боги, такие как луна, солнце и огонь, имена и функции которых указывают на месопотамское влияние.

У нас почти нет информации, по которой мы могли бы судить о том, каким образом отправлялись ритуалы. Представляется, что они сродни тем, что практиковали соседи — хананеи, но больше ничего с определенностью утверждать нельзя.

В заключение можно сказать, что арамейская религия развивалась в рамках общих направлений семитской религиозной мысли, но в нее причудливо вплелись религиозные представления соседей — жителей Месопотамии, Малой Азии и Ханаана.

Об арамейской литературе самого древнего периода известно немного. За исключением различных исторических надписей, включая эпитафии из Нераба, в нашем распоряжении имеется только один текст этого времени, который можно назвать литературным, — история об Ахикаре, которая дошла до нас на папирусе V века до н. э., но текст, вероятно, создан раньше. Это рассказ о мудром и добродетельном человеке по имени Ахикар, министре при дворе ассирийских царей Сеннахериба и Асархаддона. Не имея сына, он усыновил племянника Надина и передал ему должность. Надин отплатил ему отнюдь не той же монетой: из-за его клеветнического доноса Асархаддон приговорил Ахикара к смерти. Однако палач помог ему бежать, и он сумел реабилитироваться, раскрыв интриги своего племянника. К рассказу прилагается ряд высказываний, приписываемых Ахикару, которые чрезвычайно интересны тем, что, с одной стороны, принадлежат к традиции древней ближневосточной дидактической литературы, а с другой — используют басни — аппарат, которому еще предстояло развиться в греческой литературе. Вот несколько примеров высказываний:

«Сын мой, не болтай много, не произноси всякое слово, которое приходит тебе в голову: глаза и уши людей направлены ко рту человека. Смотри, чтобы не сказать лишнего. Превыше всех прочих вестей следи за своим ртом, а тем, что услышишь, закаляй свое сердце. Слово не воробей, выпустишь — не поймаешь…

Гнев царя — жгучий огонь. Покоряйся немедленно. Пусть он не возгорится против тебя и опалит твои руки. Покрывай слово царя покровом своего сердца. Зачем лесу бороться с огнем, плоти с ножом, человеку с царем?»