Бухара в Средние века. На стыке персидских традиций и исламской культуры - Ричард Фрай Страница 36

Большинство иранских дехкан с легкостью поменяли хозяев и продолжали служить новым тюркским правителям, а некоторые из них при Караханидах даже стали владельцами земельной икты. Однако подавляющим большинством таких иктадаров являлись тюркские военачальники и даже племенные вожди, служившие правителю. Стоит еще раз подчеркнуть, что завоевание Трансоксианы Караханидами стало не только военным завоеванием, оно еще открыло Среднюю Азию для тюркской колонизации. Множество тюрков переселилось из степей на юг и обосновалось в оазисах. Другие пришли в составе кочевых племенных групп и заняли пастбищные земли Трансоксианы. После падения Саманидов процесс тюркизации Трансоксианы длился еще несколько столетий. Народы перемешались, и модель общественной жизни при Караханидах стала трудной для понимания. На самом деле систему икты ни в каком смысле нельзя считать единой или систематизированной, и о различных формах землевладения можно рассуждать лишь умозрительно.

Если собрать информацию со всего восточного исламского мира за весь период от падения Саманидов до монгольского завоевания, можно будет выделить по меньшей мере шесть типов землевладения. Для начала мы имеем землю мулька (или по-арабски во множественном числе «амлак»), которая являлась собственностью крупного или мелкого землевладельца, платившего за нее налоги государству и который мог делать с землей все, что ему заблагорассудится. Собственники могли ее продать, добавить к мульку, оставить своим детям или пожертвовать (вакф). Подобно частным земельным владениям, имелись отдельные земли правителя (амлак-и хасс), которые он тоже мог продать или передать, как свою частную собственность. С другой стороны, с государственными землями (дивани) нельзя было обращаться как с личными землями, их можно было продать, передать в икту или вакф, причем только на определенных, но отличающихся друг от друга условиях. Весь доход с государственных земель шел в казну, и эта категория землевладения являлась, пожалуй, самой значительной из всех шести в рассматриваемый нами период.

Пожертвованные земли (то есть вакф) передавались для поддержки мечетей, школ или больниц, и лишь позднее распространились пожертвования частным лицам или семьям. Например, в Бухаре вплоть до 1920 г. существовал городской квартал, где проживали потомки Саманидов, существовавшие на доходы от вакфов. Документы на такие пожертвования встречаются столь же часто, как церковно-приходские записи в средневековой Англии. Пожертвованная земля должна была соответствовать условиям вакха, и ее нельзя было продать или передать.

Уже упоминались феодальные владения, икты. Согласно закону такие земли нельзя было продать или купить, и после смерти владельца они передавались другому хозяину или возвращались в категорию государственных земель (дивани). Однако на практике существовали нововведения всякого рода. И наконец, имелась незначительная категория земель, называвшихся общественными (джамаат), которые принадлежали всему селению, включая окружающие его сады и пастбища. Нет необходимости говорить, что различные методы налогообложения и сбора податей также были весьма многочисленными и общая картина послесаманидского землевладения и налогообложения являлась невероятно запутанной по сравнению с более ранним периодом. Перемены в городах не столь заметны, поскольку их общая исламская модель складывалась в эпоху Саманидов.

Хотя мы не в состоянии обозначить даты с какой-либо степенью точности, можно сказать, что города саманидского периода отличались от городов более ранних эпох в основном смещением центров экономической активности. Более старые города, в большей или меньшей степени, ограничивались цитаделями с окружавшими их жилыми кварталами, шахристанами, защищенными крепостными стенами. Значительное развитие промышленного производства, торговли и рынков означало перемещение населения в рабады – предместья, особенно в X столетии. Ощущение безопасности при Саманидском государстве и избавление от угрозы набегов неверных кочевников способствовали непрекращающемуся росту предместий городов в Хорасане и Трансоксиане. С ростом городов разрыв между крестьянством и городским населением только увеличивался. Городской обитатель был сильнее оторван от земли, чем его предки в более ранних столетиях, а также стал более ограничен рамками своей профессии.

К сожалению, изучение внутреннего устройства городов Хорасана и Трансоксианы еще только началось, и наши данные об общественной жизни горожан крайне скудны. Мы располагаем свидетельствами о различных специализациях в производстве конечного продукта в различных городах, что наверняка повышало стандарты мастерства. Точно так же, как искусство письма было закрытой профессией, доступной лишь тем, кого писцы сочли достойными вступить в их гильдию, сапожники, серебряных дел мастера и другие организовывались в ремесленные гильдии. В Бухаре, как и в других городах востока исламского мира, гильдии развивались в религиозные объединения, а позднее присоединялись к орденам дервишей. Я полагаю, что основы подобной эволюции были заложены в период Саманидов, хотя источники ссылаются только на более поздние времена.

Было бы несколько умозрительно напрямую связывать развитие гильдий с гази или с орденами суфиев и дервишей, поскольку мы не обладаем достаточной информацией о них. Тем не менее это правда, что в городах востока исламского мира, по-видимому, существовало множество объединений или групп по обоюдным интересам. Возможно, некоторые гильдии изначально имели религиозный подтекст, точно так же как членами братства суфиев являлись люди самого разного рода. Наиболее ярким примером ремесленника, являвшегося также и гази, стал Якуб ибн Лейс, основатель династии Саффаридов, и можно предположить, что были и многие другие. Сообщество гази в источниках описывается порой как футува, что некоторые исследователи переводят как «рыцарство», имея в виду как их идеалы, так и их организацию. Неудивительно, что добровольцам священной войны против неверных следовало придерживаться правил аскетизма или духовного образа жизни, которые потом были возведены в ранг закона. Можно предположить, что и после завершения войн за веру в Средней Азии такие организации, хоть и видоизмененные, продолжали процветать в городах. И это могло обусловливать связи между гази и ремесленными гильдиями.

В конце правления Саманидов Бухара, по-видимому, не сильно отличалась от других городов Хорасана, и в ней также преуспевали различные сплоченные группы – некоторые были лучше организованные и более сильные, чем другие. Однако нет свидетельств тому, что они занимали разные, разделенные стенами части города. Хоть в городе и существовало несколько кварталов, как нам известно от Наршахи и некоторых географов, разделительных стен внутри городской черты, по всей видимости, не было, поскольку сами стены домов и огороженных садов создавали лабиринт из узких улочек, которые вряд ли можно было назвать сквозными. Мы можем лишь предполагать, что такие группы жителей Бухары, как шииты, имели тенденцию жить ближе друг к другу, и, возможно, они предпочитали какой-то один район города всем остальным. Однако наша информация не допускает ничего более конкретного, чем более или менее приемлемые гипотезы об общественном устройстве Бухары, и они вполне могут измениться с точностью до наоборот, если археологические исследования предоставят новые данные.