Непридуманная история Комсомольской правды - Александр Мешков Страница 36

— Вот это моя комната! — сказала девушка, закрывая за собой двери на засов. Сказать, что комната была скудно обставлена, было бы для нее комплиментом. Там стояла лишь кровать, сиротливо покрытая матрацем. Обои были кем-то старательно ободраны, и синеватая штукатурка постыдной наготой взирала со всех сторон на меня.

— Уютненько! — похвалил я. Со двора слышались звуки зажигательного танца. Девушка вдруг стала подпевать, энергично вихляя бедрами, элегантно сбрасывая с себя немногочисленные одежды: шорты, майку, трусы. Прямо ни дать ни взять «9,5 недель»!

— Не стоит этого делать… — сказал строго я. — Ну-ка! Оденьтесь немедленно!

Я в панике пытался открыть засов, но девушка тянула меня за руки, танцуя со мною ламбаду в одиночку. Она, смеясь, наступала на меня своей папайей, игриво тыча мне в лик презервативом: дескать, не боись, все чики-пуки.

— Перестань, крошка, — вяло и неохотно вырывался я от нее. После того, что с нами случилось, я, как корреспондент великой российской газеты, должен был на ней жениться. Два раза. Я сфоткал ее пару раз и спустился вниз.

Там за столиком сидел чернокожий громила с выпученными глазами, похожий на Надежду Константиновну Крупскую, только черную. Перед ним стояла бутылка рома. Второй мужик, помельче, стоял рядом. Сбылись мои худшие предчувствия. Почему-то лучшие сбываются реже.

— Ола! — тепло приветствовал я их мимоходом и попытался было незаметно пройти мимо.

— Постой! — остановил меня рукой за майку тот, что похож на Крупскую.

— Только быстро, я тороплюсь, — сказал я. — Сигар мне не надо.

— Садись! — сказал мрачно Крупский. Я благоразумно последовал его приглашению.

— Соледад еще нет восемнадцати, — грустно заметил он, закуривая.

— Ничего! — успокоил я его. — Будет еще. Кстати, кто он, этот твой Соледад?

— Это та девушка, с которой ты только что переспал, — сказал он, и добавил со значением: — Она моя сестра.

— Сестра-а-а-а-а? — протянул я, — Хочу тебя успокоить: она осталась невинной. Видит Бог, у нас ничего не было.

Они переглянулись с приятелем. Хряпнули на моих глазах по чарке рома, а мне даже не налили!

— Слушай сюда! — вдруг рассвирепел брат Соледад, стукнув по столу. — Если хочешь уйти отсюда целым, плати пятьсот песо!

Он таращил на меня злые выпученные глаза, словно у него обострилась базедова болезнь. Его наглый наезд полностью дестабилизировал меня.

— За что? — возмутился в свою очередь я (но не очень сильно, по столу, по крайней мере, не стучал).

— Мой дядя работает в полиции! Понял? — продолжал свирепствовать Соледадин брат. — И когда он придет сюда, составит протокол, мы будем свидетелями. И ты сядешь на двадцать лет.

— Зови дядю! — сказал я, хотя не очень хотел его видеть. — А я позвоню консулу и своему адвокату.

Я достал свой давно разряженный мобильник и стал беспорядочно тыкать пальцем по кнопкам. В это время спустилась маленькая провокаторша, ладная, аппетитная Соледад. Она со святым бесстыдством села с нами за стол.

— Хорошо! — согласился брат, с жадностью разглядывая мой мобильник. — Пятьдесят пять песо, и разойдемся, как друзья.

— Может, лучше я женюсь? — спросил я.

Сошлись на тридцати, как настоящие, закадычные амигос. Он даже налил мне рому, а коварная Соледад проводила до дому. Друзья мои! Будьте осторожны! Они там все родственники! У них семейный бизнес! И еще: в кубинской глубинке плоские розетки, и без переходника вы ничего не зарядите. А переходника в глубинке не купишь.