Королева Кристина - Борис Григорьев Страница 36

Как тогда говорили, все дороги ведут в Рим, и в октябре 1651 года Мачедо наконец добрался до Вечного города. Он привёз с собой личное послание Кристины к генералу ордена иезуитов Франческо Пикколомини, составленное на французском языке и для конспирации подписанное мужским именем «Теофило».

Вот его текст (в переводе со шведского):

«Падре, всемерное уважение к Обществу, которым Вы имеете честь руководить, в течение нескольких лет побуждало меня познакомиться с Вами, чтобы довести до Вас те чувства почтения, которые заставляют меня искать Вашу дружбу. Поскольку счастливая судьба даровала мне благоприятную для моих целей такую возможность, как знакомство с падре Мачедо, я считала бы постыдным для себя и дальше откладывать её, чтобы воспользоваться преимуществами знакомства с Вами. Поэтому я прошу Вас, падре, выслушать предложения, которые он изложит Вам от моего имени, и принять их с полным доверием. Прошу Вас быть уверенным в том, что я была бы чрезмерно счастлива, если бы посредством пары лиц из Вашего ордена и Вашей национальности могла бы получить заверения от Вас — как бы ни неизвестна я была для Вас — в том, что я достойна Вашей дружбы и переписки с Вами. Я поручила падре Мачедо добиться этой милости и просила его изложить Вам причины, дающие мне основания надеяться на это. Я прошу Вас также как можно скорее сообщить мне, на что я могу надеяться от Вас и одобрите ли Вы предложения, которые упомянутый падре доложит Вам. Я буду Вам всегда обязана, если Вы мне доставите то удовольствие, о котором я прошу Вас. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы при случае представить Вам доказательства моей искренней благодарности».

В устном сообщении падре Мачедо расставил все точки над «i», поведав, что королева Кристина хотела бы принять католическую веру и совершить во имя Господа Бога подвиг, когда ей откроется вся истина.

Чудовищный поступок от главы протестантского государства к руководителю ордена, поставившего своей целью уничтожить это государство! Заговор против своего королевства! Предательство высшей марки, не имеющее аналогов в мировой истории! Ведь просьба Кристины направить к ней двух «подкованных в естественных науках людей» из иезуитского ордена — это всего лишь эзоповская фраза.

Каждому более-менее посвящённому в суть дела стало бы ясно, что на самом деле королева просила о присылке ей двух хороших вербовщиков, ибо патер Мачедо показался ей не совсем убедительным. Ей нужно было получить из уст учёных-католиков подтверждение того, что Галилео Галилей сказал правду и что вообще наука нисколько не противоречит религии. Рядовой иезуит не мог отважиться на подобную ересь, а вот высшие иерархи Ватикана, конечно, подпрыгнули от радости и пообещали признать не только совместимость науки с верой, но и неотделимость зла от добра (Сатаны от Бога), лишь бы завлечь в свои сети обезумевшую от своей учёности и сексуальной неудовлетворённости шведскую королеву.

Оставим на некоторое время падре Мачедо на пыльных дорогах Европы и вернёмся в Стокгольм. Там появилась ещё одна загадочная личность — священник испанского посольства в Копенгагене иезуит Готфрид Франкен. В 1651 году французский протестант Клод де Сомез (Сальмасиус), дядя упомянутой выше графини Шарлотты де Брежи, возвращаясь из путешествия домой через Копенгаген, рассказал испанскому послу Бернардино де Реболледо о странной тяге королевы Кристины к католической вере. Информация чрезвычайно заинтересовала присутствовавшего на беседе патера Франкена, он буквально воспламенился желанием обратить Кристину в католическую веру и приступить к её обработке. Он уговорил Реболледо отпустить его в Стокгольм и послужить «великому делу». Для испанского посла шведская королева представляла интерес в первую очередь не как объект для обращения в католичество, а как королева, при содействии которой можно было попытаться вырвать Швецию из объятий враждебной Франции и сделать её союзницей Испании. Об этом он немедленно доложил в Мадрид королю Филиппу IV.

Вокруг Кристины, словно осы вокруг банки с вареньем, закружились католические миссионеры. Прибывший в сентябре 1651 года в шведскую столицу под легендой учителя математики, Франкен скоро был представлен королеве Кристине. Беседы с ним на религиозные темы, однако, показали, что его усердие значительно превосходило его интеллектуальные способности, которые оказались недостаточными для оказания нужного влияния на объект своей миссии. Иезуит был обласкан королевой и даже получил приглашение остаться в шведской столице, но сообразил, что атака в лоб провалилась, и отступил обратно в Копенгаген, чтобы посоветоваться с Реболледо. Посол вооружил патера собственным трактатом о соотношении морали и религиозного бытия и вернул его в Стокгольм. Франкен прихватил с собой также тезисы собственного диспута о бессмертии души — а вдруг пригодится!

В общей сложности испанский миссионер, удачно заполнив вакуум, создавшийся вокруг Кристины после бегства Мачедо, совершил из Копенгагена в Стокгольм три или четыре челночные поездки. (Опять возникает недоумение по поводу благодушия шведских властей и Церкви, беспрепятственно позволивших иезуитам проникать в страну.) Реболледо между тем снабдил иезуита инструкциями о проведении дипломатической разведки и пробной информацией о том, что испанцы открывают свои порты для свободной торговли со шведами. На эту приманку сразу «клюнул» канцлер Оксеншерна, и скоро в Мадрид для урегулирования дипломатических и торговых вопросов выехал шведский посол Матиас Палбицкий. В Стокгольме также ждали приезда в Швецию самого Реболледо. Для работы Франкена создавался очень благоприятный фон.

Но Реболледо в Стокгольме так и не появился, потому что в Мадриде решили направить к шведам более значительное лицо, кандидатуру которого должен был определить штатгальтер (наместник) Испанских Нидерландов эрцгерцог Леопольд Вильгельм Австрийский. В Мадриде так заинтересовались королевой Швеции, что дело по её обработке взял под контроль лично король Филипп IV, а практическое руководство действиями Франкена осуществлял министр иностранных дел Испании Луис де Аро. В политике Швеции наметился явный крен в сторону Испании в ущерб отношениям со старой союзницей Францией. Французский резидент в Стокгольме Пике (проницательный и деятельный посол П. Шану в это время уже выехал из Швеции) в отношении далеко идущих испанских планов находился в полном неведении.

Кристина, вероятно, рассудила благоразумно, дав, наконец, понять настырному Франкену, что у неё уже установлен контакт с Римом. Она рассказала ему о миссии Мачедо, но на иезуита это не возымело никакого воздействия. В ответ он заявил, что продолжать контакт с Римом нет никакой необходимости, ибо теологическую экспертизу по интересующим королеву вопросам можно получить и в иезуитском региональном центре во Фландрии (Испанских Нидерландах). Королева понимала, что после ухода с трона надеяться на помощь Франции ей было бы невозможно, ибо Париж ни за что не стал бы рисковать своим союзом со Стокгольмом ради «безработной» королевы. Не было пока уверенности и в успехе миссии Мачедо, поэтому она сочла благоразумным не отказываться от возможного покровителя в лице короля Испании, для чего продолжила заигрывание с Франкеном, дав согласие на присылку из Испанских Нидерландов специалиста по естественным наукам.