Октябрьский детектив. К 100-летию революции - Николай Лебедев Страница 36

Одним из главнейших обвинений Тухачевского и его подельников была разработка ими плана поражения СССР в случае войны с Германией. В поисках идейных основ этого плана мы приходим к соображениям Лева Давыдовича Троцкого.

О! Он был необыкновенно творческой натурой. Одним из главных его «научных» достижений принято считать разработку «научно подготовленного» государственного переворота. Се действо происходит путем создания небольших по численности, мобильных, хорошо подготовленных и обученных отрядов «революционеров», незаметно внедрявшихся в различные массовые организации и манифестации. Такие отряды должны быть способны перехватить инициативу, направить массы на захват жизненно важных узлов государства (почта, телеграф, телефон, вокзалы и прочее), что автоматически приводит к смене государственного строя, естественно под демагогический треск о «демократии» и борьбы с «тиранией». Как известно, ныне подобную тактику широко используют американцы в так называемых «бархатных» и «оранжевых» революциях от Берлина, Варшавы, Бухареста, до Белграда, Киева-04, Тбилиси, Ливии, Киева-14.

Но вот в чем незадача. Увенчать Троцкого лаврами «гения революций» не получается, так как мы имеем дело с типичным плагиатом. Ведь истинным создателем теории «революций», как уже говорилось ранее, является Генри Джон Темпл, лорд Пальмерстон. Вот кто был настоящий профессионал-революционер, коллекционирующий и кормящий всех карбонариев Европы от Мадзини до Маркса. Это он, составив великолепный дуэт с «денежным мешком» в лице Натана Ротшильда, в 1848 году одномоментно бросил всю свою «революционную» рать на свержение в Европе всех монархий — от Парижа, Вены до Варшавы. Ибо, по его «просвещенному» мнению, в мире должны существовать лишь пять королей: пик, треф, бубен, черви и его (ее) Великобританское Величество. А во всем остальном мире — да здравствует представительная демократия, при которой всех политиков можно скупать оптом и в розницу.

И все же Лев Давыдович хотя бы частично достоин быть увенчан лавровым венком, ибо его творческая мысль все же обогатила теорию «революций» Пальмерстона блестящим обоснованием идеи о ПЛАНЕ ПОРАЖЕНИЯ, разработанной в недрах британской разведки и однажды, правда не совсем удачно, уже апробированной в России. Идея прозрачна, как родниковая вода в зоне экологической стерильности. Сначала военные на границах организуют поражение и допускают врага на расстояние 80 км до столицы, после чего происходит военный или «оранжевый» переворот с приходом к власти тех, кто вел в тот момент бешеную, якобы пораженческую борьбу против либеральной буржуазной дряблости и нерешительности за свирепость и беспощадность или против тирании за народную диктатуру. С другой стороны, действия военных и политиков по проведению в жизнь плана поражения не являются пораженческими, а самыми что ни на есть оборонческими, ибо только так должна быть выметена, как мусор, политическая линия «невежественных и бессовестных шпаргальщиков».

Вот как эта мысль звучит в первоисточнике:

«Что такое пораженчество? Политика, направленная на то, чтобы содействовать поражению “своего” государства, находящегося в руках враждебного класса. Всякое другое понимание и толкование пораженчества будет фальсификацией. Так, например, если кто скажет, что политическая линия невежественных и бессовестных шпаргальщиков должна быть выметена, как мусор, именно в интересах победы рабочего государства, то он от этого никак еще не становится “пораженцем”. Наоборот, в данных конкретных условиях он-то и является подлинным выразителем революционного оборончества: идейный мусор победы не дает!

Примеры, и весьма поучительные, можно было бы найти в истории других классов. Приведем только один. Французская буржуазия в начале империалистической войны имела во главе своей правительство без руля и без ветрил. Группа Клемансо находилась к этому правительству в оппозиции. Несмотря на войну и военную цензуру, несмотря даже на то, что немцы стояли в 80 километрах от Парижа (Клемансо говорил: “Именно поэтому”), он вел бешеную борьбу против мелкобуржуазной дряблости и нерешительности — за империалистическую свирепость и беспощадность. Клемансо не изменял своему классу, буржуазии, наоборот, он служил ей вернее, тверже, решительнее, умнее, чем Вивиани, Пенлеве и Ко. Дальнейший ход событий доказал это. Группа Клемансо пришла к власти и более последовательной, более разбойничьей империалистической политикой обеспечила французской буржуазии победу. Были ли такие французские газетчики, которые называли группу Клемансо — пораженцами? Наверно, были: глупцы и клеветники тащатся в обозе всех классов. Но они не всегда имеют возможность играть одинаково значительную роль» [88].

Современный исследователь Г. Н. Спаськов, изучая ход событий в последние предвоенные дни [89], указывает:

«Начиная новую агрессию, Гитлер впереди Вермахта пускал пропаганду и пятую колонну. И в 1938-41 годах неизменно добивался ошеломляющего успеха. Его, по сути, программный тезис, который здесь приводился, не грех процитировать снова: