Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку - Валерий Киселев Страница 35

«От сырости спрятаться было некуда…»

Андрей Фомин, наводчик ПК 3-й мотострелковой роты, гвардии сержант:

– Во второй половине октября на Терском хребте начались дожди. Шли они несколько дней подряд. На сопках либо туман, либо дождь. От сырости спрятаться было некуда. Спали прямо в окопах. Накидаешь в окоп, если есть такая возможность, соломы, накроешь плащ-палаткой и ложишься. На себя сверху еще плащ-палатку. Просыпаешься от того, что от сырости замерз.

Костры жгли редко. Для костра выкапывали яму, чтобы от него не было видно света.

«Занять круговую оборону…»

Алексей Росс, 1-я мотострелковая рота, стрелок, контрактник:

– Мы шли по Терскому хребту, по пути жгли кошары с кустарным бензиновым производством.

Потом был бой в Керла-Юрте. Село нам отдали почти даром. В Керла-Юрте мы были три дня. Потом полк двинулся к Долинскому и на газоперерабатывающий завод. Когда наше отделение на БМП из села выезжало, у нас на машине топливный насос сломался, и мы встали. Наши пытались нас на тросе тянуть, дотянули до мечети – и трос лопнул. По рации получили приказ: «Занять круговую оборону и стоять насмерть». Там к нам подъехал офицер, представился как бывший комполка Морозов, в честь которого W стало символом полка. С ним мы ходили в мечеть. Там были следы проживания боевиков.

Ночью, чтобы избежать налета со стороны села и осветить окрестности, мы подожгли стог сена, потом еще один. Мы знали, что почти все мужское население этого села воевало в подразделении «Волки», поэтому ожидали их нападения. Потом к нам подъехала машина из разведроты 752-го полка. Психологически стало полегче. Ну, а потом уже ребята за нами приехали с танковыми тросами и оттащили нашу БМП к занятым ротой позициям.

«Ульян, иди копай!»

Андрей Актаев, пулеметчик 3-го взвода первой мотострелковой роты, контрактник:

– На следующий день, как мы прибыли в полк, БМП моего отделения подорвалась на фугасе, поэтому мое отделение и ездило на «бэхе» второго отделения.

Как мне рассказывали ребята из этой БМП, на штурм высоты рота пошла пешком под прикрытием брони. Хотя начальник разведки предупреждал ротного не соваться туда. Прикольно получилось, как по науке: цепь по отделениям, перебежками, как на полигоне. Тогда двое погибли: один из нашей роты, другой из гранатометного взвода.

По рассказам, рота шла за БМП, в которых десантные люки были открыты, создавая дополнительную защиту. БМП № 119 вроде бы шла по единственной дороге. Сработал фугас. Механ-дембель кричит своему наводчику: «Все, отходим!» И БМП разута, и приказ об отходе был. Я не знаю, что случилось: то ли не слышал, то ли в ступор впал, но наводчик-оператор Ульянов не вылез, а продолжал стрелять из ПКТ. (Пушку еще в начале боя заклинило.) Рота отошла, а он так в ней и остался. Расстояние – метров пятьдесят до гребня высоты. Ульянов сидел в БМП всю ночь. Только под утро, с его слов, выбрался: есть захотелось. Чуть выше стоял брошенный прицеп с каким-то скарбом. Пока Ульян, как мы его называли, копался там, в шмотках, в поисках пищи, к БМП наведались духи. Самое смешное, что два ящика гранат они не взяли, а унесли цинк от пищевого бачка.

Где потом разведчики нашли Ульяна, история умалчивает. Но когда он вернулся в отделение, то стал похож на робота. «Ульян, иди копай!» – идет, копает и не останавливается. «Ульян, иди есть!» – идет есть. Весь набор его слов в то время был – «да» и «нет».

Через две недели забрали его от нас. Под Грозным он опять к нам присоединился, сказал, что лежал в госпитале. Там его подлатали, разговаривать начал, общаться. Он был откуда-то из-под Москвы. Очень увлекался авиацией, на всех этих авиационных парадах в Жуковском был. В Грозном он, кажется, уволился. На мой взгляд, таким, как Ульянов, и надо ордена давать, а не по особистам таскать.

Из прессы:

Зеленые пики полковника Юдина

…Перейдя Терек, полк пошел Терским хребтом. Высоту 513,0 над Зебир-Юртом, которую держали два десятка боевиков, пришлось брать пешей атакой. Иначе никак – выдолбленные в скальном грунте окопы с норами защищали «душков» от ударов с воздуха и артиллерии. Избежать практически неизбежных при этом потерь удалось благодаря грамотной организации боя. Под прикрытием огня танков и вертолетов, сблизившись с противником на бросок гранаты, сбили боевиков с горки.

В окопах – семь трупов. Причем своему командиру, судя по дырке в кепке, боевики сами выстрелили в затылок – не иначе, не давал отступать. Остальные сбежали. Судя по документам, завалили «цвет»: убитый своими чеченский майор – комбат Магомед Хамзатов: герой Чечни, офицер бамутского полка имени Джохара Дудаева, представитель масхадовской гвардии. Все документы подписаны вице-президентом Ичкерии Вахой Арсановым.

После боя – делегация из Зебир-Юрта во главе со стариком, полным кавалером орденов Славы: не наши, говорят, это – Вахи Арсанова люди. У нас, клянется старик, боевиков нет и не будет.

– Хорошо, тогда водрузишь над селом, – Юдин протянул деду российский флаг, – чтоб, пойдя дальше, я был уверен – боевиков у нас в тылу нет. Если же флаг пропал – возвращаемся и зачищаем село.

Так с родовым селом Масхадова – Зебир-Юртом – разошлись с миром. Боевики потом, правда, несколько раз пытались в него зайти, но местные их не пустили. Были даже доходящие до стрельбы стычки. А вот Вахе Арсанову – один боец из приданной танковой роты при взятии 513,0 все же погиб, когда в танк попал ПТУР, – Юдин потом отомстил. По их же кавказским обычаям. Один из пятерых оставшихся в Керла-Юрте дедов показал дом Арсанова, который явно впопыхах был покинут хозяином. В столе – куча визиток московских чиновников (Юдин передал их потом фээсбэшникам), в подвале – все те же цепи и кандалы. Собрал всех оставшихся стариков, показал найденную фотографию: на пороге этого дома Ваха Арсанов с Масхадовым и Басаевым. Видите? И на их глазах подорвал дом. За танкиста. Чечня любит, когда все конкретно.

Константин Ращепкин («Красная звезда», 4.12.2004 г.)

«Въехали на Терский хребет…»

Виталий Заврайский, командир 4-й мотострелковой роты, гвардии старший лейтенант:

– На поле мы простояли еще один день, и на следующий день нас в составе полка перебросили через Северную Осетию к Терскому хребту. Марш был очень долгим – в течение двух суток мы пылились по дорогам с передышкой ночью. И ближе к обеду третьих суток мы перешли к обороне вдоль хребта.

На следующий день где-то вечером я получил команду выдвинуться в указанный район, где наша полковая разведка нарвалась на засаду боевиков. Там же сгорело две боевых машины и погибли наши сослуживцы, прямо не вылезая из машины, было много раненых разведчиков. В последний момент меня остановили, и на следующий день заместитель командира батальона убыл в указанный район. В этом районе у меня была подбита первая «коробочка» и ранены мои подчиненные. Я уже думал, что машина сгорела, составил списки на списание имущества. Но каково было мое удивление, когда на следующее утро прибыла моя боевая машина, вся изрешеченная, в правом борту пробоина от выстрела гранатомета. Все мы были очень удивлены!