Генерал Деникин - Владимир Черкасов-Георгиевский Страница 34

Пленных хунхузов пограничники сдавали ближайшим китайским властям. Те их допрашивали, изощренно избивая бамбуковыми палками, но никогда ни один хунхуз не выдал своих. Потом разбойников судили и публично казнили, отрубая головы. Шли хунхузы на смерть с величайшим спокойствием.

28 октября (10 ноября) 1904 года в чине подполковника А. И. Деникин был направлен в Цинхечен в Восточный отряд и принял должность начальника штаба Забайкальской казачьей дивизии генерала П.К. фон Ренненкампфа – его фото

В Имянпо Деникин видел пойманного пограничниками знаменитого хунхузского предводителя Яндзыря. Тот пел песни, веселил остротами столпившихся поодаль китайцев. Увидев Деникина, засмеялся и на русском сказал:

– Шанго, капитан, руби % голова скорей!

Маньчжурия находилась на военном положении, числилась в оккупации, но вне железнодорожной зоны пограничники не вмешивались в управление краем. На подконтрольной же территории русские сталкивались с китайцами из-за постоя, реквизиций, во многом местные власти их игнорировали. Деникин пытался разобраться в причинах. Свои выводы он докладывал по начальству; как всегда, перелагал умозаключения на бумагу, чтобы опубликовать их в печати при удобном случае. Капитан ясно видел язвы колониальной и концессионной практики.

Предприниматели и подрядчики из России, как и других промышлявших здесь держав, со всей алчностью эксплуатировали труд китайцев. Но попытки помешать им, например, упирались в рабскую зависимость от переводчиков. Некоторые офицеры в бригаде Деникина служили с закладки трассы, но лишь один сносно говорил по-китайски. Приходилось использовать или китайцев, знающих русский, или двоих-троих старых пограничников, кое-как объяснявшихся с местными. Китайские и русские толмачи пользовались своей исключительностью с крайней наглостью. Бессовестно вымогали, погубили не одну китайскую жизнь.

Все же было немало плюсов. С приходом русских появилась масса рабочих мест, распахнулся местный производственный рынок, плоды которого оплачивались полноценной российской валютой. Благосостояние страны росло из-за открытия торговых границ.

* * *

На Пасху Деникина произвели в подполковники. И все лето потом он напряженно ловил случай, чтобы попасть на долгожданный фронт.

В это время, добившись господства на море, японцы реализовывали свою следующую цель – уничтожение сухопутных русских войск в Маньчжурии. Хотя Россия имела армию в 1,1 миллиона кадровиков и три с половиной миллиона запасных, она сумела выставить против врага здесь только 83 тысячи, не считая пятидесяти тысяч пограничников и оккупационных гарнизонов. Подкрепления ей из-за пропускной способности тогдашнего Транссиба могли поступать лишь на шести сквозных поездах в сутки.

Совершенно недооцененная Россией Япония могла поставить под ружье около трех миллионов человек. Русские же предполагали, что и на пределе японцы способны мобилизовать лишь 348 тысяч, причем ввести в бой тысяч двести пятьдесят. Но у этой маленькой страны «оказалось» только 400 тысяч хорошо обученных резервистов. Их тринадцать бригад по организации и вооружению могли драться наряду с полевыми дивизиями. Из призывников всего ушло на войну 1,2 миллиона японцев. И в первой половине 1904 года их кулак в 283 тысячи с 870 орудиями против 322 русских пушек быстро разворачивался по суше.

Почему русские все это прохлопали? Во-первых, японская душа оказалась гораздо таинственней пресловутой загадочности русской души. Разведчики всех мировых держав работали в Японии как впотьмах. Здесь завербовать кого-то было невозможно, и японское командование было гениальными секретчиками.

О качестве и духе японской армии русские офицеры плохо «подозревали», до конца XIX века военные специалисты не обращали на это внимания. Лишь в 1901 году генштабисты начали черпать знания из «не подлежавшего оглашению» «Сборника военных материалов по Азии». Но особенно не напрягались, потому что, например, знаток данного вопроса военный агент полковник Ванновский уверял, что вооруженные силы Японии – блеф, а армия ее опереточна. Не интересовал Дальний Восток ни российскую печать, ни научные круги, что подытожил Витте:

«В отношении Китая, Кореи, Японии наше общество и даже высшие государственные деятели были полные невежды».

В марте 1904 года армия генерала Куроки высадилась в Корее. В апреле на реке Ялу она нанесла поражение русскому Восточному отряду, обеспечив высадку армии генерала Оку, которая перерезала «железку» на Порт-Артур, отбросив небольшой русский отряд, прикрывавший к нему дальние подступы. Оставив одну дивизию на Квантунском полуострове, японцы начали наступать на север, к Ляояну, а на Порт-Артур отдельно двинулась армия генерала Ноги.

На выручку Порт-Артуру пошел 1-й Сибирский корпус генерала Штакельберга, но в июне его разбили под Вафангоу. Русские потеряли около десяти тысяч солдат, японцы – 1163, захватив триста пленников и четырнадцать орудий.

Ляоянское же сражение шло в августе. 125 тысяч, как всегда, наступающих японцев дралось против усилившихся корпусами из Европы 158 тысяч русских. На этот раз у японцев было убито двадцать три тысячи, у русских – девятнадцать. Несмотря на это, Куропаткин отвел войска на север, к Мукдену.

Генерал Куропаткин не дерзал, потому что еще в 1901 году военным министром принял план этой войны. По нему предстояло плотно прикрыть Владивосток и Порт-Артур, сосредоточить главные силы в районе Мукдена– Ляояна – Хайчена, постепенно отступать к Харбину, пока не соберутся могучие силы русских. Командующий и отступал себе, не помышляя об активности. Генерал граф Келлер, пытавшийся на своем участке под Ляояном контратаковать, едва ли не единственный мужественно высказался в своем донесении: «Неприятель превосходит нас только в умении действовать».

К середине сентября русская армия окрепла до 195 тысяч штыков, 19 тысяч сабель, 758 орудий против 150 тысяч штыков и сабель, 648 орудий японских армий. В начале октября Куропаткин объявил о наступлении, отмстив в приказе: «Пришло для нас время заставить японцев повиноваться нашей воле, ибо силы Маньчжурской армии стали достаточны для перехода в наступление». Его старинный план победы в этой войне обрел реальность.

В результате же последующих боев на реке Шахэ, длившихся до начала октября, русские потеряли свыше сорока тысяч человек, а японцы – свыше двадцати тысяч. Русские всегда умели доблестно идти на смерть. В этом сражении появилась в императорской армии традиция называть плацдармы, на которых бились геройски, именами командиров. Бригада 5-й сибирской дивизии генерала Путилова потеряла на сопке 15 офицеров и 532 солдата, было ранено около восьмидесяти офицеров и двух с половиной тысяч солдат. Но бригада не сдала высоту, выстлав полутора тысячью японских трупов склоны своей «Путиловской сопки».

На этом рубеже войны противники выдохлись, перейдя к обороне. Между ними протянулся позиционный фронт в шестьдесят километров.

Летом нетерпеливый подполковник Деникин побывал в Харбине у начальника округа генерала Чичагова, который решительно отказался отпустить его в действующую армию. В августе Деникин отправился в штаб Маньчжурской армии в Ляоян. Он хорошо знал его начальника генерала Сахарова по службе в Варшавском округе. Сахаров был рад бы помочь, но объяснил, что Заамурский округ подчинен командующему лишь оперативно, ни тому, ни ему распоряжаться его личным составом нельзя.