Великий Столыпин. "Не великие потрясения, а Великая Россия" - Сергей Степанов Страница 34

Генералу от артиллерии А.Д. Столыпину устроили пышные похороны. Чеканным шагом прошли части Гренадерского корпуса, которым он командовал до своей отставки. Московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович, которого после коронации прозвали «князь Ходынский», сказал по-французски: «Сегодня мы хороним последнего вельможу». На похороны пришло много людей, но среди них не было старого друга отца Льва Толстого. Великий писатель проповедовал идеи, которые шокировали окружающих. Незадолго до смерти генерал А.Д. Столыпин тоже удивлялся поведению графа и даже рассказывал родным забавную историю о том, как Толстой тачал сапоги. Навещая Толстого в Ясной Поляне, он часто беседовал с мужиками. Один из них показал свои сапоги и сказал, что их шил сам граф. На вопрос, хороши ли сапоги, мужик откровенно ответил: «Только в них и хорошего, что даровые, а так совсем плохи». После кончины А.Д. Столыпина писатель ничем не высказал своего сочувствия. Когда кто-то выразил удивление, что он не приехал на похороны боевого товарища, Лев Толстой сказал, что мертвое тело для него ничего не значит и он не считает достойным возиться с ним.

П.А. Столыпин был предводителем дворянства тринадцать лет. С 1889 по 1898 г. – ковенским уездным, а с 1898 по 1902 г. ковенским губернским предводителем дворянства. Его повышение свидетельствовало, что он хорошо зарекомендовал себя по службе. Во внутренних губерниях от предводителя дворянства не требовалось многого. Надо было только слыть радушным и хлебосольным хозяином, всегда готовым угостить господ дворян из самых отдаленных уголков. Но на землях бывшей Речи Посполитой приходилось быть умелым дипломатом, сглаживавшим разногласия между польской шляхтой и русскими властями. Столыпин успешно справлялся со сложной задачей. Провожая его с поста уездного предводителя, польские помещики даже преподнесли ему серебряный бокал в подарок. Столыпин был растроган и писал жене: «Мне приятно, что они стараются сделать мне удовольствие и что мне удалось внушить им добрые чувства. Достанет ли уменья и впредь не быть статистом и что-либо оставить по себе хорошее? Ведь до сих пор я служил себе просто, исполнял свои обязанности и не мудрил, а теперь надо большое уменье и уменье быть общительным, сохраняя авторитет и престиж» ^[111]. Один из первых биографов П.А. Столыпина отмечал, что были люди, «попрекавшие первого министра «польскими шляхетскими приемами» и по своей привычке стремившиеся открыть поляков даже в его родословной» ^[112]. Разумеется, эти генеалогические изыскания не имели под собой никакой почвы.

Должность губернского предводителя позволяла освободиться от массы повседневной работы. Столыпин начал уделять внимание общим вопросам, касающимся положения дел в губернии и даже за ее пределами. Он председательствовал на годичных собраниях ковенского общества сельского хозяйства и в 1901 г. сделал доклад об экспорте в Германию живого скота и мяса. С одной стороны, этот доклад был посвящен губернским проблемам: «Эпоха зернового хозяйства для нас кончилась и конкурировать с хлебом внутренних губерний наша губерния не может» ^[113]. С другой стороны, Столыпин затрагивал в своем докладе такие общие вопросы, как российско-германская таможенная война, проецируя ее последствия на состояние местной экономики. Еще интереснее записка, посвященная опыту страхования рабочих в европейских странах. Вопрос о страховании рабочих являлся широко обсуждаемой темой. Через два года – в 1903 г. были приняты первые правила о вознаграждении потерпевших в результате несчастных случаев, а законы о страховании рабочих появились лишь в 1912 г. Но эти правила и законы распространялись только на фабрично-заводских рабочих, о сельскохозяйственных рабочих речи не шло. Между тем Столыпин еще в 1901 г, ссылаясь на европейский опыт, писал: «Надо знать, куда мы идем? Если дело пойдет, то приведет к общему страхованию всех рабочих». Он возражал оппонентам, утверждавшим, что страхование приведет чуть ли не к социалистической организации рабочих. Столыпин предупреждал, что рабочий «готовит нам страшную месть, гораздо более страшную, чем всякое социальное движение, так как она неумолима как всякое природное движение – это уход рабочих… людские массы из тех мест, где они угнетены трудными условиями жизни, они ежедневно перемещаются в местности, где гнет материальных условий не так тяжел» ^[114].

Годы, проведенные в Ковно и Колноберже, были самыми спокойными и счастливыми в жизни семьи. Даже О.Б. Столыпина со временем нашла своеобразную прелесть в безмятежном провинциальном существовании. Однако тихая семейная жизнь подходила к концу. В мае 1902 г. П.А. Столыпин был назначен исполняющим обязанности губернатора Гродненской губернии. Это был большой скачок в его карьере. Примечательно, что сорокалетний Столыпин стал самым молодым губернатором в России. Высказывались разные суждения о том, кто ему протежировал. Наибольшее распространение получила версия, что протекция была оказана директором Департамента полиции Алексеем Лопухиным, товарищем Петра Столыпина по Орловской гимназии и даже его дальним родственником. Точнее было бы сказать, что назначение Столыпина, а также ряда других лиц было связано с перестановками в правительстве, которые начал новый министр внутренних дел Вячеслав Плеве. Он взял Алексея Лопухина на ключевой пост директора Департамента полиции.

Не меньшее значение, чем протекция Лопухина, имело значение содействие директора Департамента общих дел А.П. Роговича, который до перевода в столицу служил ковенским губернатором. В январе 1902 г., провожая губернатора, предводитель дворянства Столыпин произнес прочувственную речь: «Надеемся, на блестящем Вашем жизненном поприще Вам будут сопутствовать лучшие пожелания ковенского дворянства». По инициативе Столыпина дворяне собрали деньги и учредили в ремесленном училище стипендию имени А.П. Роговича. Естественно, что Рогович, которому Плеве поручил «подыскание лиц, пригодных на губернаторские посты», в числе первых кандидатов должен был назвать Столыпина. Наконец, учитывались пожелания влиятельных польских магнатов. Граф А.И. Тышкевич, чьим мнением о кандидате на пост гродненского губернатора интересовался Николай II, указал на Столыпина как приемлемого для поляков администратора. Одним словом, все мнения сошлись на Столыпине, и он получил важное назначение.

Летом 1902 г. Столыпин с семьей уехал на курорт Эльстер в Германии. Столыпин принимал грязевые ванны, которые благотворно сказались на работоспособности больной руки. Он собирался продолжить удачно начатый курс, как вдруг пришла телеграмма, незамедлительно вызывающая его в Россию. По словам дочери, «мы себе голову ломали над тем, что мог бы значить подобный вызов, не представляя себе, что речь шла о новом назначении. Грустно простились мы с папа́ и остались одни в Эльстере, теряясь в догадках и надеясь вскоре увидать отца снова с нами». Однако через несколько дней от Столыпина пришла телеграмма, разъясняющая все дело. Он сообщил, что сразу же едет на новое место службы. Семья приехала в Гродно лишь осенью и была потрясена переменой в обстановке. Вместо скромного дома в Ковно их ждал огромный дворец последнего польского короля Станислава Понятовского, отведенный под резиденцию губернатора. Предшественник Столыпина по губернаторскому посту князь Н.П. Урусов ездил по бесконечным дворцовым анфиладам на велосипеде. В сад выходило шестьдесят окон в один ряд. Кабинет губернатора был обит резными дубовыми панелями.