Вторжение. Взгляд из России. Чехословакия, август 1968 - Йозеф Паздерка Страница 34
Вторжение. Взгляд из России. Чехословакия, август 1968 - Йозеф Паздерка читать онлайн бесплатно
Советские государственные органы, безусловно, отдавали себе отчет во взрывном потенциале чехословацких событий еще в августе 1969 года, в дни первой годовщин ввода войск. Литературный критик Владимир Лакшин всвоих дневниках описал меры предосторожности, предпринятые в этой связи:
21. VIII. Годовщина. На совещ/ании/ редакторов две нед/ели/ назад дано указ/ание/ – стараться не писать об акции 5 стран. Это проверка – ведь прошел год. Год! В речи Гусака сказано: «Как в культурн/ом/ гос/ударст/ве мы не будем убивать несогласных с нами».
Райкомы дали распоряжения – в учрежд/ения/, на предприятиях круглосуточные дежурства. На ул/ице/ Горького – много дружинников, милиции. Боятся, а чего боятся? [116]
В августе 1969 года в стихотворной форме свою реакцию на тогда уже годовалой давности события описал богемист Олег Малевич [117]. На оккупацию в его изложении наслаивается самосожжение Яна Палаха в январе 1969 года. Чехию его лирический субъект называет «чужая отчизна моя». Но положительные эмоции по отношению к Чехословакии и ее населению были присущи большинству русских интеллектуалов – не только богемистам. Ленинградец Малевич в своих стихах тематизирует море, с одной стороны, как одну из составляющих своей идентичности, а с другой – как чешскую мечту, которая превратилась в «слезное море». В завершение он выводит на сцену, может быть, «самую чешскую» русскую поэтессу XX века, прожившую много лет в Праге и ее окрестностях, у которой был свой трагический опыт взаимоотношений с советским режимом.
Забвение или ослабление актуальности оккупации является одной из главных тем стихотворения Виктории Каменской [119], жены Олега Малевича. Этот текст, видимо, также был написан через год после ввода войск, и в нем доминирует мотив предательства, образ танка и невозможность забыть фатальные события:
Олег Малевич и Виктория Каменская
(Из личного архива О.М. Малевича)
Специфически повышенную чувствительность того времени документирует своим творчеством даже Иосиф Бродский, никак прямо не высказывавший своего отношения к вводу войск в Чехословакию и считавший прямолинейное присутствие политической тематики в поэзии неуместным и недостойным поэзии. Тем не менее в стихотворении 1969 года, открывающем сборник Бродского «Конец прекрасной эпохи», сказано прямо: «Зоркость этих времен – это зоркость к вещам тупика» [121]. Именно Бродский связан с историей, свидетельствующей и о длительности последствий оккупации в чешско-русских интеллектуальных отношениях. Речь идет о его полемике середины 1980-х годов с Миланом Кундерой [122], в которой, хотя речь и шла о Достоевском и характере русской или советской цивилизации, камнем преткновения стала именно интерпретация советской оккупации 1968 года.
Носителем и каталогом эмоций, относящихся к вводу советских войск в Чехословакию, стали многочисленные стихотворения, дневниковые записи и письма, в которых повторяется мотив позора и стыда, измены, разочарования и перенаправления агрессии на тело собственного народа [123].
Мотив стыда стал одним из центральных топосов восприятия оккупации. Екатерина Великанова, которая в 1968 году была студенткой географического факультета МГУ, а позже принимала участие в диссидентской деятельности, говоря о демонстрации на Красной площади, произнесла весьма значимую фразу: «Все эти люди и этот сюжет в дальнейшем прочно вошли в мою частную жизнь» [124]. Это характерно не для одной только Великановой: оккупация воспринималась как совмещение публичного и частного, это событие стало частью личной истории многих ее участников, преимущественно пассивных. Знаком этого скрещения частного и публичного, личного и политического, и стал феномен стыда, который, конечно, существовал в дискурсе об общественной жизни и до августа 1968-го, но чехословацкие события послужили его катализатором. Великанова вспоминает о том, как она, находясь в августе 1968-го в Армении, узнала о вторжении:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments