Джованна I. Пути провидения - Рамази Митаишвили Страница 34

Привыкший же к её холодности Андрей поклонился, сгибаясь вдвое и боясь поднять глаза на родительницу. Поистине человек – существо неблагодарное, а при таком отношении обычно не уверен, что у него, как у других, вообще есть мать.

25 февраля Елизавета выехала в Венгрию, вверив судьбу Андрея в надёжные руки благочестивого монаха.

* * *

В поисках союзников Джованна стала передавать крупные наделы земли своим доверенным лицам, что разозлило Климента VI. Он заявил, что готов защищать права Андрея на престол, а также приказал своему представителю, кардиналу Эмери де Шалю, не оттягивать поездку в Неаполь, так что 20 мая 1344 года тот прибыл в королевство. Джованна заявила, что хочет присягнуть в частной церемонии перед понтификом. Кардинал отверг её претензии, но 28 августа 1344 года она дала присягу папе вместе со своим мужем в качестве зрителя. Так было признано право Джованны на властвование. Эмери де Шалю распустил регентство и назначил официальных представителей для управления всеми провинциями, после чего молодая королева отказалась платить годовые взносы в пользу главы Католической церкви. Затем Талейран Перигорский по поручению королевы попытался убедить папу отозвать своего представителя из Неаполя. Филипп VI тоже повёл активную борьбу против папского легата, так что общими усилиями они вынудили Святой престол отозвать Эмери де Шалю.

Джованна к тому времени забеременела, но Андрей не выказывал ей ни признательности, ни радости, ни восхищения. Ему было абсолютно безразлично, что супруга носила под сердцем его дитя.

В ответ на действия со стороны Джованны папа в феврале 1345 года издал буллу, в которой запрещал её доверенному лицу, Филиппе Катанийской, как и родственникам этой женщины, участвовать в политической жизни королевства, а также заменил Эмери де Шалю на епископа Шартра – Гильома Лани.

Итак, отношения понтифика и Джованны сильно испортились. Папа призывал её не саботировать коронацию Андрея, а принцесса продолжала настаивать на своём и хотела единовластно управлять страной, при этом в письмах к папе отмечала, что понимает свою роль как жены. И 9 июля того же года папа призвал её прекратить раздавать земли союзникам под угрозой отлучения от церкви.

* * *

…После молитвы Санча затушила свечу и легла спать. Её глаза сомкнулись, королева стала погружаться в сон. Сквозь наступившую дремоту послышался шорох – будто кто-то осторожно открывал дверь. Сердце Санчи затрепетало от страха, она открыла глаза. Но чья-то рука закрыла ей рот прежде, чем она успела закричать, и в тот же миг женщина почувствовала верёвку на своей шее. Несчастная пыталась освободиться, царапая в темноте чьё-то волосатое предплечье и судорожно извиваясь, хрипела, стараясь позвать на помощь, но слышала лишь звонкий свист в ушах. Её движения стали ослабевать… Спустя мгновение тело стало неподвижным.

28 июля добродетельную вдову Роберта Мудрого задушили в монастыре по приказу Елизаветы. Увы, auro quaque janua panditur ^[20], а тем более монастырская… Эта добрая и благородная женщина, любимая всеми, кто её знал, была зверски убита.

Для Джованны это стало серьёзным ударом, ведь Санча была для неё настоящей матерью и близким другом. Молодая королева очень переживала, что в конце жизни не смогла окружить её такой же нежной заботой, какой Санча всегда окружала её саму.

* * *

Между тем папа назначил кардинала Эмери де Шалю официальным представителем для проведения церемонии коронации.

Надо сказать, что Кароберт, король Венгрии, умер незадолго до смерти Роберта, но его сын Лайош, следовавший политике отца, послал письмо папе с просьбой разрешить короновать Андрея не как консорта Джованны, а как внука Карла Мартела, что позволило бы ему получить корону Неаполя напрямую – без учёта интересов супруги. Письмо сопровождалось взяткой в сотню тысяч флоринов, но понтифик не решался издать соответствующую буллу, так как Неаполь в таком случае фактически становился провинцией Венгрии. Узнав о кознях венгерской стороны, неаполитанская аристократия высказала возмущение папе, да и Карл Дураццо не без помощи своего дяди, кардинала Талейрана, начал отговаривать папу от принятия этого скоропалительного решения.

В итоге после двухлетней закулисной борьбы папа издал буллу, в которой Андрею разрешалось короноваться, но не самостоятельно, а лишь в качестве консорта. Датой официальной коронации было определено 20 сентября 1345 года. Для проведения этой церемонии был назначен епископ Чартрезы, который по пути в Неаполь остановился в Мола ди Гаете.

* * *

18 сентября 1345 года Джованна и Андрей прибыли в Аверсу, где располагался небольшой, но очень красивый замок, принадлежащий юной королеве. Рядом с ним располагался Селестинский монастырь, который окружали богатые пастбища, виноградники и фруктовые сады. Эти угодья со множеством тенистых аллей являли собой удивительный контраст с душными и пыльными улицами городов. Поэтому монахи, как и знатные горожане, прибывали в Аверсу в летнее время, чтобы спрятаться от немилосердного зноя Неаполя и Рима и оказаться в непосредственной близости к природе, к тому же гостеприимная королевская семья всегда радушно принимала их. Это местечко было своеобразным райским уголком, где безмятежно блеяли бегающие по полям овцы, на роскошных лугах мычали коровы, а за стенами древнего монастыря рассеянно молились монахи, прославляя Господа с мыслями о духовном благе местных жителей.

На 20 сентября была назначена церемония коронации. Андрей изнывал от нетерпения из-за предстоящего события, так как жизнь его теперь приобретала некий смысл. Соответственно, возник прекрасный повод отметить такое событие, поэтому сразу же после приезда он, со всей свойственной ему решительностью, напился – благо монастырские погреба ломились от прекрасных вин, а принцы не хуже своих слуг знают туда дорогу.

Весь день молодой человек носился по Аверсе с группой местных гуляк, а затем допоздна веселился на танцевальной площадке недалеко от замка. А беременная Джованна, утомившись после дороги, сразу удалилась на покой, тем более что на следующий день собиралась выехать пораньше, чтобы подготовиться к церемонии, – до Неаполя был один конный переход. Кстати, венгерские слуги Андрея не отставали от своего молодого мастера и, напившись, заснули сразу же после заката. Провидение же бодрствовало.

* * *

Было далеко за полночь, когда даже самые разгульные повесы, утомлённые танцами и пьянкой, разбредаются по своим летним резиденциям. Еле стоящий на ногах от обильных возлияний Андрей появился у себя очень поздно. Ещё некоторое время он, разогретый винными парами и подстрекаемый желаниями, провёл в обществе женской половины прислуги, развлекая молоденьких горничных и щипая их за ягодицы. Так что по всему замку долго раздавался весёлый девичий смех вперемешку со вздохами от греховных слабостей.

Игрища кончились довольно поздно, когда никто из развлекающихся уже был не в состоянии ни пить, ни забавляться. Как только хмель стал проходить, а голова потяжелела, Андрей с трудом поплёлся в свою спальню. Тут Мабрис, одна из служанок женской королевской палаты и сестра камергера Андрея Якобузо ди Паке, сообщила принцу, что только что прибыл курьер его опекуна Роберта с каким-то важным сообщением. Ничего не заподозривший юноша направился к коридору, ведущему к выходу из дворца. Но как только Андрей покинул свои покои, он услышал, что дверь со стуком захлопнулась – словно кто-то запер её изнутри на засов, но не обратил на это внимания. Как оказалось впоследствии, это было сделано, чтобы предотвратить его отступление и вмешательство Джованны, если та вдруг проснётся.