Первая мировая война. Миссия России - Дмитрий Абрамов Страница 32

«Вот французы воюют! Даже полевую железную дорогу построили для тяжелой артиллерии. Не то что наши господа из военного ведомства. Вытащили из диких гор головорезов на полудиких лошадях, сформировали из них крупные банды наподобие полков и натравили пугать, резать и колоть цивилизованных австрийцев, венгров и чехов. И это назвали общенародным подъемом в войне с захватчиками-германцами», — негодовал про себя Космин.

Перевернул страницу-другую. Увидел фотографии города Броды.

«У австрийского памятника», «На железнодорожной станции», «Один из храмов», — читал он подписи под фотографиями и с теплом в сердце узнавал и вспоминал места, виденные им год назад.

Вскоре начался обход раненых. Космин присел на край кровати. Подошел лечащий врач — невысокий, коренастый, лысый, в окружении медсестер и двух коллег-ассистентов. Умные еврейские глаза в круглых очках прощупали его.

— И что же, геройский прапорщик все еще стремится на поля сражений?

— Да, доктор. Будьте так добры, верните меня в строй.

— Как чувствует себя ваша голова, прапорщик?

— Великолепно, доктор. Верьте.

Врач подсел на табурет. Внимательно посмотрел в глаза. Попросил Космина несколько раз сосредоточить взгляд на кончике носа, провел перед глазами пальцем направо, затем налево. Потрогал пульс на запястье Кирилла.

— Ну-с, сударь. Молодцом, — промолвил он негромко, — А как ваша левая рука-с?

— Не жалуюсь. Но чуть-чуть побаливает, — ответил Космин, шевеля пальцами из-под гипса.

— Ну-с, что ж. Гипс снимаем. Да и пора уж.

— Благодарю вас, доктор.

— Бог с вами, прапорщик. Возвращайтесь на ваш фронт. Только мой вам совет и пожелание. Это в ваших же интересах. Не снимайте как можно дольше черную подвязку с вашей сломанной руки. Но не надейтесь, вы вряд ли будете направлены в вашу же часть.

* * *

В те дни у восточных берегов Балтийского моря развернулось сражение, последствия которого стали судьбоносными для истории России и Балтии. В тех боях приняли участие вся Северная русская армия и тогда еще верные ей латышские стрелки. Германское командование намеревалось прорвать линию фронта, взять Ригу и вытеснить русские войска из Лифляндии в Эстляндию. Главный удар немцы должны были нанести южнее Риги в районе городка Икскюль. Первую линию обороны по реке Двине вместе с тремя русскими пехотными дивизиями держала одна латышская бригада. Во второй линии обороны по реке Малый Егель стояли четыре пехотные и одна кавалерийская дивизии, две стрелковые латышские бригады. Так русское командование готовилось к отражению германского наступления в Балтии летом — осенью 1917 года, которое получило название Рижской операции.

Как и предсказывал лечащий врач, Космин был направлен тогда на Северо-Западный фронт, где решалась судьба России на исходе Второй Отечественной войны. Его командировали в состав артиллерийской бригады 2-го Сибирского стрелкового корпуса, державшего оборону под Икскюлем. Кирилл прибыл на место вечером 17 августа и был зачислен в штат второй артбатареи заместителем командира. Недолго искал он свою артиллерийскую бригаду и батарею. Расхлестанный, давно небритый и заспанный часовой, в грязной шинели и разбитых сапогах даже не поинтересовался, кто он и откуда. Он не потрудился клацнуть затвором или хотя бы взять винтовку наперевес и направить штык в грудь, но на вопрос Космина только махнул рукой по направлению, куда идти. Мол, иди тудыть, а там сам увидишь иль спросишь. По пути Кириллу попался какой-то услужливый унтер, тот и подсказал, куда надлежит следовать. Вся прифронтовая полоса метров на пятьдесят позади окопов была загажена человеческими испражнениями и конским навозом. Обрывки газет, консервные банки, стрелянные снарядные и патронные гильзы, хлам попадались под ноги чуть ли не на каждом шагу. Запах стоял мерзкий. Видно было, что командование части не способно навести порядка и в бригаде царит полный хаос и анархия.

Войдя в указанный блиндаж недалеко от линии окопов, Космин представился командиру и его заместителю по материальной части — прапорщику, познакомился, попил с ними чаю, выпил водки. Поручика звали Дмитрий Петрович Васечкин. Прапорщика — Елисеев Николай Михайлович. Захмелев, заговорили о порядках в бригаде, поминая недобрым тихим словом солдатский комитет. Затем улеглись спать все в одном блиндаже.

На следующий день Кирилл поднялся рано, согрел воду в чайнике, выбрился, попил чаю. Затем вместе с командиром — еще молодым, но суровым бородатым поручиком осмотрел те пять орудий, что находились в штате батареи. Пушки были изрядно потрепаны, но боеспособны. Снарядов, правда, было мало. Но батарее было придано три пулемета системы «Максим» и шесть полных цинков с пулеметными лентами.

— Вот, прапорщик. Осваивайте новую боевую технику. Если снарядов не хватит, будем метать пули. Или вы уже знакомы с системой «Максим»?

— Нет, господин… гм, прошу прощения, поручик. С пулеметом дела иметь не приходилось.

— Лучше по имени-отчеству, прапорщик. Напомню, Дмитрий Петрович к вашим услугам.

— Благодарю.

— Проще простого, Кирилл Леонидович. Пулемет калибром канала ствола 7,62 мм. Предельная дальность огня 3000 метров. Неприхотливая машина, не боится ни песка, ни грязи, ни воды. Проста в использовании и т. п. Сейчас позову унтера, он вас быстро научит этому нехитрому делу. Эй, Наливайко, братец, покажи и обучи прапорщика пулемету.

Полдня унтер показывал и рассказывал Космину, как производить неполную разборку и сборку, смазку, охлаждение, заправку «Максима» лентой с патронам. Кириллу понравилась эта мощная и грозная боевая машина. А ближе к вечеру командир батареи выкатил вместе с Косминым пулемет на линию пехотных окопов.

— Кирилл, видите вон то огородное чучело метрах в двухстах от окопа на задах ближайшего заброшенного хутора?

— Да, вижу, но не очень четко, — отвечал Космин, поправляя пенсне на газах и слегка прищуриваясь.

— Ну, это ничего, тут больше на чутье полагаться нужно, и главное не торопиться, — негромко сказал поручик, опускаясь на одно колено и сгибаясь над пулеметом.

— Направляем на эту мишень ствол, регулируем прицельную планку, опускаем прицел на двести. Мушка должна находиться чуть ниже цели, но по центру разреза в планке. Плавно нажимаем на спусковой крючок и…

«Ба-ба-ба-ба — аххх!» — грозно и гулко пророкотал пулемет, выплевывая короткую очередь.

Космин посмотрел в бинокль и увидел, что пули срубили старый кувшин на макушке шеста.

— Прошу вас, прапорщик. Опробуйте, машину, привыкните к ней. Бейте короткими очередями. По-офицерски. Берегите патроны, и пулемет не перегреете. Прошу!

Космин аккуратно высвободил левую руку из черной подвязки, лег к пулемету, устроил руку. Не торопясь прицелился, плавно нажал на спуск и почувствовал пальцами, ладонями, руками, плечами, затылком и спиной, как мощно клацает затвор и содрогается боевая машина, изрыгая из себя смертельный свинцовый ток.