Вознесенский. Я тебя никогда не забуду - Феликс Медведев Страница 32

Четыре,

Четыре пляски!

Эх, чечеточка, сударыня-барыня!

Одна девчоночка —

Четыре парня.

Четыре чуда, четыре счастья,

Хоть разорвись —

Разорвись на части.

Кончена учеба. Пути легли

Во все четыре конца земли.

Чимкент,

Чукотка,

Сибирь,

Алтай…

Эх, чечеточка!

Выбирай!

Здесь по отдельности многое спорно: и «чечеточка», и «сударыня-барыня», и «четыре гармони», и «кончена учеба», а все вместе удивительно обаятельно и свежо. В этом коротком стихотворении есть и образ растерянной девчонки, и судьба поколения, и приметы именно нашего сегодняшнего дня – никакого другого.

Редчайший случай: молодой поэт прислал нам три стихотворения – и все печатаются в сборнике. Все три написаны по-своему, интересны по деталям и говорят об истинности дарования. Особенно хочется поддержать А. Вознесенского потому, что он не боится серьезных и острых тем, на которые всегда писать труднее, решает эти темы без всякой риторики, правдиво.

Мне представляется важным, чтобы «Литературная газета» пригласила выступить в предсъездовской дискуссии таких, как А. Вознесенский и его товарищи. Судя по свежести стихов, и статьи их будут свежими. А широта и разнообразие интересов, волнующих молодых товарищей, ясно свидетельствуют, что эти люди уже много успели передумать и во многих событиях нашей жизни активно участвовали.

«Литературная газета», 1958

Корнелий Зелинский

Все брызжет новыми красками и молодостью

В связи с опубликованием в «Литературной газете» поэмы «Мастера», принадлежащей перу архитектора и молодого поэта Андрея Вознесенского (о строительстве храма Василия Блаженного), в редакцию поступило много читательских откликов.

Одни восторженно отзываются о ней, а некоторые читатели решительно не приемлют новаторской формы Андрея Вознесенского. Может быть, некоторые читатели и правы в том, что молодой поэт слишком подчеркивает необычность своих красок и словосочетаний, свое стремление говорить кратко, броско, рифмовать иногда целыми строками («хвор царь, хром царь», «не туга мошна – да рука мощна»).

Но дело не в отдельных удачных или неудачных строках поэта. Главное в том, что в стихах Андрея Вознесенского страстно звучит голос современности. И речь Хрущева на открытии Куйбышевской ГЭС, и съезд комсомола, и встречи со своими сверстниками, и строительство Братской электростанции – все это ходит в стихах молодого поэта, как пульсирующая поэзия наших дней, все это брызжет новыми красками и молодостью:

Пусть радуг семицветия

Играют под резцом,

Пусть смелость семилетия

Мне будет образцом.

В нем каждый год,

Как город,

В котором я строитель…

О ненасытный голод

Работы и открытий!

Весомой дерзостью

Дерзки,

Чисты

Имеют те же тезисы

Мои мечты!

«Октябрь», № 7, 1959

Андрей Меньшутин, Андрей Синявский

Отсеять примеси полезно

… Отголоски неверных представлений дают иногда о себе знать, приводят к словесным примесям, отсеять которые было бы полезно. Взять, например, Андрея Вознесенского, активно выступающего в последнее время в периодической печати. В его стихах заметно стремление к образной динамике, к стилевому своеобразию. Но поэт порой не может избежать соблазна внешней игры словом.

В одном вагоне – четыре гармони.

Четыре черта в одном вагоне!

Четыре чуба, четыре пряжки,

Четыре,

Четыре,

Четыре пляски!

Эх, чечеточка-сударыня-барыня!

Одна девчоночка —

Четыре парня…

Тема, конечно, улавливается. Но она потеснена ритмическим и словесным перебором, который становится до некоторой степени самодовлеющим, и дело не столько в данном случае, сколько в потенциальной возможности дальнейшего уклонения в сторону внешнего эффекта.

«Новый мир», февраль, 1959

Анатолий Елкин

Неконтролируемая ядерная лавина?

… Всякое достоинство, до своей неразумной крайности, превращается в недостаток. Характерный пример этого – одно из последних стихотворений Андрея Вознесенского. Он пишет «густо». Образность мышления у него развита необычайно, и, как в цепной реакции, рождение одного образа влечет за собой возникновение нескольких новых. Но человек получает пользу от цепной реакции, лишь разумно управляя ее силами. Неконтролируемая ядерная лавина несет разрушение.

Наглядный пример – опубликованная недавно в «Москве» «Параболическая баллада» – размышления поэта о единственно верном пути к счастью. О пути трудовом, проходящем через испытания и битвы, о высоком напряжении души и горении сердца.

На читателя рушится «неконтролируемая» лавина образов.

Чтоб в Лувр попасть

Из Монмартра,

Он дал кругаля через Яву с Суматрой!

Унесся, забыв сумасшествие денег,

Кудахтанье жен и дерьмо академий.

Он преодолел

Тяготенье земное.

Мысль здесь тонет в море броских, но весьма приблизительно найденных образов. Для того чтобы оправдать в этом контексте «кудахтанье жен» и «дерьмо академий», нужно было как-то раскрыть содержание этих понятий. Нет, мы не за то, чтобы поэт пересказал биографию Гогена. Самое содержание поступка Гогена не прояснено здесь.

(«Он преодолел тяготенье земное» – слова, «не работающие» на тему, очень общие».) Мысль затуманена поэтически не осмысленной образностью.

Далее мысль, образность приобретает вроде бы подлинную поэтическую силу:

Идут к своим правдам, по-разному храбро

Червяк – через щель, человек – по параболе!

Вы – мастер. Вы массу листов искарябали.

И кажется – вот оно рядышком, слово.

Вы ищете снова, уноситесь словно.

И поисков ваших кривая парабола

Слова пригвождает – навеки и набело.

Несутся искусство, любовь и история

По параболической траектории!

Обычно говорят, что трудный, честный, целеустремленный путь человека – это путь по прямой. А. Вознесенский называет его параболическим. Но чего же достиг этим поэт, если учесть, что мысль стихотворения от такой подмены глубже не стала? Одного – он создал у читателя впечатление, что новый образ идет у него от желания во что бы то ни стало выразиться неожиданнее, красивее, смысл отступил на задний план, и уже не воспринимаются всерьез лишенные реального содержания строки о том, что по параболической траектории развивается и искусство, и любовь, и история.