Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию - Алексей Сахнин Страница 31

Большевики с самого начала не испытывали иллюзий насчет роли Московского Государственного совещания. Уже 5 августа ЦК обсуждает партийную тактику по отношению к Совещанию. Дело в том, что ЦИК, опасаясь, что большевики сорвут «единение» с правыми силами, не включил их представителей в состав советской делегации. В этих условиях, первой реакцией было призвать к бойкоту. За эту идею высказались 4 участника из 17 присутствовавших. Семеро выступили за то, что бойкот ничего не даст. Но полное единодушие вызвала идея использовать Совещание как площадку для разоблачения замыслов правящих кругов, пытавшихся подменить такими безответственными собраниями созыв Учредительного собрания.

Поскольку, даже после того как ЦИК отказался включать большевиков в состав своей делегации на московское совещание, некоторые большевики все же прошли через другие квоты (от городского самоуправления, профсоюзов, рабочих кооперативов и т. д.), было единогласно решено «входить, организовать фракцию, которая выработает декларацию, и уйти, как только откроется совещание и выберут президиум (до начала работ совещания)». Для подготовки этих шагов, было решено провести кампанию в «Рабочем и солдате», а также подготовить резолюцию ЦК по вопросу о Московском совещании и напечатать отдельной брошюрой воззвание по этому поводу.

В тот же день Петербургский комитет РСДРП(б) принял решение бойкотировать Московское Государственное совещание поскольку представители партии в ЦИК были на него не допущены. ПК искренне считал, что принимая такое решение выполняет решение Центрального комитета. Однако это недоразумение было ликвидировано на следующий день, 6 августа, когда ЦК проинформировал ПК относительно своего решения. Дальнейшей дискуссии по поводу отношения к Московскому совещанию не последовало.

Шестого августа ЦК принял официальную резолюцию «О московском совещании 12 августа». Это последнее квалифицировалось большевистским руководством, как попытка создания «сильного общероссийского центра» «контрреволюционной буржуазии». «Московское совещание имеет своей задачей санкционировать контрреволюционную политику, поддерживать ведение империалистической войны, встать на защиту интересов буржуазии и помещиков, подкрепить своим авторитетом преследование революционных рабочих и крестьян. Таким образом, Московское совещание … на деле является заговором против революции, против народа»

Исходя из этого, в партийной печати, в массовых организациях, на предприятиях и в казармах Питера, Москвы и ряда других городов была проведена агитационная кампания. В Центральном органе партии («Рабочий и солдат», потом «Пролетарий») с 8 по 17 августа был помещен ряд статей, призывавших членов и сторонников партии протестовать против Государственного совещания в Москве. Аналогичные, даже еще более острые статьи публиковались в региональной партийной прессе, особенно в Кронштадте и Москве. Опубликованное в день открытия Московского совещания Воззвание ЦК РСДРП(б) призывало: «Организовывать массовые митинги протеста против этой контрреволюционной махинации»

Московское областное бюро РСДРП(б) выступило с инициативой проведения общегородской забастовки протеста. Его поддержали Московский комитет партии, а также районные Советы Москвы, находившиеся под значительным большевистским влиянием. И, хотя Моссовет, с небольшим перевесом, отклонил идею проведения забастовки, 12 августа рабочие большинства московских предприятий не вышли на работу. Бастовало до 400 тысяч человек. Некому было даже обслуживать буфет Большого театра, где собрался «цвет русского общества»

Борьба против Государственного совещания показала, что большевики вернули и даже нарастили свое влияние в пролетарской среде, а также продемонстрировала, что в отличие от «всех живых сил страны», как именовали делегатов Совещания, тонувшего в противоречиях между правыми и центристами, РСДРП(б) способна выдвинуть единую политическую линию и эффективно воплощать ее в жизнь.

Во время заседаний Государственного совещания произошло еще одно почти никем не замеченное, но символическое событие. Политическая физиономия совещания выявилась вполне определенно, а правые силы заранее готовились к триумфальной встрече генерала Лавра Корнилова, поэтому у левых, включая сюда представителей советского большинства, была реальная причина опасаться того, что попытка установления диктатуры может произойти прямо на этом совещании. Поэтому Московский Совет создал 12 августа сформировал Временный революционный комитет, призванный защищать Советы от покушений справа. Этот орган был, фактически, прообразом Военно-революционного комитета, который возьмет власть в Питере в октябре. В его состав вошли по два представителя от трех революционных советских партий, включая большевиков. Причем, выслушав от Юровского информацию об этом, ЦК 14 августа не только не осудил действий московских товарищей, но и решил еще создать Информационное бюро с эсерами и «остатками ЦИК», которое должно было координировать действия советских партий в случае попытки военного мятежа в Москве. Несмотря на недоверие к «соглашателям», большевистское руководство оказалось готово к сотрудничеству с ними в условиях наступления контрреволюции.

* * *

В результате переговоров, которые шли между Правительством, представителями деловых кругов и Ставкой, на протяжении более чем месяца, удалось достигнуть договоренности об изменении курса внутренней политики вправо, причем заранее предусматривалась опора на вооруженную силу. В рамках этого, наконец достигнутого, негласного соглашения, предусматривавшего введение военного положения в Петрограде, восстановление смертной казни не только на фронте, но и в тылу, а в ближайшей перспективе, роспуск Советов, командование начало (с ведома и санкции Правительства) передвижение войск к столице. Все это, однако, держалось в секрете от прессы и, тем более, от Советов.

Разрыв между Керенским и Корниловым состоялся лишь 26 августа, после скандальной миссии Владимира Львова, взявшегося выстраивать отношения между «живыми силами страны», но выполнившего свою роль весьма неуклюже. Львов, вольно или невольно, ввел в заблуждение генерала Корнилова, выдавая свои собственные рассуждения за предложения Керенского, а потом передал этот разговор премьеру так, что тот увидел в нем ультиматум со стороны военных путчистов

В Петрограде об открытом конфликте между правительством Керенского и главковерхом Корниловым стало известно только во второй половине дня 27 августа, когда правительство выступило с официальным сообщением о кризисе

Весь вечер в ЦИКе шли заседания фракций, партии пытались сориентироваться в резко меняющейся политической обстановке. К сожалению, материалы этих фракционных совещаний не сохранились. Только глубокой ночью, в 23:30 началось, наконец, совместное заседание Центрального Исполнительного комитета Советов рабочих и солдатских депутатов (ЦИК) и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов (ИВСКД)

Позицию большевистской фракции сформулировал в своем выступлении Сокольников. Он, во-первых, заявил, что большевики уже предприняли «все необходимые меры для того, чтобы осведомить массы о надвигающейся опасности и выбрали комиссию для принятия мер к локализации наступления на революцию». Во-вторых, Сокольников раскритиковал Временное правительство, которое, несмотря на предупреждения большевиков об опасности со стороны контрреволюционных верхов армии, не предпринимало до последнего момента никаких шагов для защиты революции. Наконец, он заявил членам ЦИК, что «Временному Правительству, которое признается вами, пролетариат не поверит, не поверит он и другой власти, которую вы создадите без него. Никакая директория не заставит эти массы идти в смертный бой с врагом революции». Только проведение решительной программы в жизнь, может, по мнению большевистской фракции, вселить массам доверие к власти, заявил Сокольников, расшифровав и содержание этого «курса» курса: «Программа эта выражается в трех основных требованиях: республика, мир и хлеб». Вместе с тем, от практических предложений большевики на этот раз воздержались