Последняя крепость Рейха - Андрей Васильченко Страница 31

Отдельно надо рассмотреть ожесточенные оборонительные бои, которые вела 609-я дивизия. Позволим себе привести отчет, который был написан полковником Райнкобером и его первым помощником майором Моосхаке.

«Основными местами боев на протяжении всего марта и апреля были больница Ханке, церковь Святого Духа, кладбище Святого Бернардина и двор первого трамвайного депо. Вновь и вновь начинались бои за расположенную к северу от Штайн-штрассе школу, являвшую собой компактное современное здание из бетона, которое было разрушено противотанковыми орудиями противника. Бои за эту каменную школу, которая удерживалась 1-м батальоном полка Райнкобера (командир ротмистр Шмидт), не прекращались даже ночью. После мощной артиллерийской подготовки силами многочисленных орудий неприятель снова и снова пытался проникнуть в школу из зданий, расположенных на противоположной стороне улицы. Русские либо находились в подвале, а наши солдаты на верхних этажах, либо в коридорах школы шли ожесточенные бои. Иногда противник находился в соседней классной комнате, выбить его оттуда можно было лишь после подрыва смежной стены. Но батальон продолжал удерживать это здание. Неприятель пробовал применять при штурме школы даже огнеметы. Здесь весьма к месту оказались так называемые „пупхен“ („куколки“) фаустпатроны, установленные на лафет. Это было весьма эффективное пехотное оружие, которое позволяло вести огонь из любой комнаты. Но для этого сначала надо было снести перегородку. Несомненным достоинством „куколки“ было то, что это оружие могло вести огонь с верхних этажей, без риска быть замеченным вражеским наблюдателем. Звук выстрела тонул в школьных комнатах, а вспышка была почти не видна с улицы. В уличных боях прекрасно зарекомендовали себя наши снайперы, которые наносили неприятелю огромные потери, в первую очередь расчетам противотанковых орудий. Оборона находившихся под домами подвалов являлась очень тяжелой задачей для командиров и их солдат. Температура в них накалялась до 45°. При этом им и днем и ночью надо было быть бдительными, чтобы удачно отразить стремительную атаку врага из домов на противоположной стороне улицы. Это требовало проявления просто сверхчеловеческих качеств, за что они заработали особую благодарность. Я, Райнкобер, в одну из ночей провел несколько часов с этими солдатами, которые действительно были выше всяких похвал. Отход не был возможен, так как у нас не было резервов. В подобных условиях приходилось удерживать не просто один квартал, а иногда целые улицы. Мы пытались помочь им тем, что доставляли сельтерскую воду с территории, находившейся по соседству на Хубен-штрассе оставленной фабрики. Кроме этого, каждый из солдат раз в час мог ненадолго выглянуть на свежий воздух, чтобы минутку передохнуть и снова быть готовым к бою. Надо также упомянуть, что на командных пунктах рот и батальонов каждый из солдат мог ежедневно отдохнуть пару часов, чтобы съесть пирог (их специально выпекали), выпить кофе или пива (последнее доставлялось из пивоварни на Хубен-штрассе). Кроме этого, они могли выкурить сигару или сигарету. Каждый из бойцов в течение недели отпускался в увольнительную с передовой. Это позволяло им расслабиться. Подобная практика получила высокую оценку в частях».

В частях Красной Армии противотанковые ружья нередко применялись для уничтожения пулеметных гнезд

О характерной для саперов изобретательности рассказывал капитан Ротер. В основном он вспоминал о новом виде мин: «Усиление наших позиций проволочными и минными заграждениями было возможно только в единичных случаях, так как неприятель засекал даже малейшее движение на улице. Кроме этого, традиционное минирование было малоэффективным в силу невозможности замаскировать обыкновенную мину в городских условиях. Но улицы города были просто завалены мусором, обломками кирпичей и осколками черепицы. Это навело нас на мысль о необходимости маскировать мины под этот хлам. Деревянные ящички мины намазывались клеем и посыпались кирпичной трухой. В результате этих манипуляций они весьма походили на кирпичи. После этого края деревянного ящичка специально беспорядочно обламывались. Подобные мины даже с расстояния в три метра вряд ли можно было отличить от обыкновенного кирпича. Они переносились на улицу ночью при помощи специальных удилищ. Их размещали из окон, люков и подвалов — одним словом, так, чтобы неприятель не заметил наших действий. За несколько дней перед позициями 609-й дивизии подобным образом было размещено более 5 тысяч пехотных мин».

Завершать тему о военных «изобретениях» той поры лучше всего рассказом о создании «тяжелого миномета Бреслау». Даже если из этого типа вооружений, появившихся уже ближе к концу осады, было произведено не так уж много выстрелов, это не является поводом проигнорировать данное «ноу-хау». Родителями этого оружия являлись офицеры-саперы: капитан Ротер и лейтенант Шульц, который был командиром 2-й роты 6-го технического батальона. Ожесточенные уличные бои и недостаток у немцев минометов вызвали к жизни необходимость создать специальный «снарядомет», который мог использовать самые примитивные боеприпасы. При этом он должен был по крутой дуге забрасывать эти заряды с одной стороны дома на другую. После многочисленных неудачных экспериментов с офенрорами в качестве «снарядомета» и консервными банками в качестве оболочки для заряда, офицеры обнаружили на арсенальных складах (Франкфурт-штрассе) сорок штук 125-миллиметровых минометов, к которым не было никаких боеприпасов и угломеров. В Бреслау имелось немалое количество зарядных гильз для 88-миллиметровых зенитных орудий. Из них было решено изготовлять оболочку для заряда, которая должна была наполняться осколками и взрывчаткой, извлеченной из неразорвавшихся советских снарядов и мин. Не вдаваясь в подробности конструкции и производственного процесса, надо отметить, что квалифицированные рабочие Бреслау, рискуя своей жизнью, выпускали в сутки до 300 подобных зарядов. Подобного запаса могло хватить приблизительно на 10 дней боев на «южном» фронте. Позже эти «снарядометы» были использованы для оборонительных боев на «западном» фронте. У расчетов «снарядометов» данное импровизированное оружие получило весьма благоприятные отзывы. Взрыв от него давал большое количество осколков.

Рассказ об обороне Бреслау будет неполным, если не упомянуть о том, что происходило в артиллерийских подразделениях. Скончавшийся в 1958 году командир крепостной артиллерии полковник Урбатис рассказал генералу Нихофу о применении в боях за аэродром Гандау зенитных пушек и прожекторов. «В начале февраля противник стал использовать огромное количество прожекторов для создания помех самолетам, которые должны были приземляться на аэродроме Гандау. Мы насчитали их около 50 штук. Наш дивизион артиллерийско-инструментальной разведки (АИР), который прибыл по моему требованию в середине марта в Бреслау, установил точное местоположение прожекторов. Теперь мы могли вполне успешно вести по ним огонь из зенитной артиллерии. После этого мы стали наблюдать перебои в работе прожекторов. Из перехваченных радиограмм узнали, что многие прожектора погасли не без нашей помощи. Уже три дня спустя русские отвезли все прожектора на расстояние где-то в шесть километров, а потому приземлению наших самолетов более ничто не мешало. Можно было говорить об успехе зенитной артиллерии и ее реальной помощи снабжению Бреслау по воздуху. По состоянию на 1 февраля 1945 года, весь боезапас в крепости составлял приблизительно 130 тысяч снарядов. Планомерное прочесывание в поисках боеприпасов дало удивительные результаты. Было найдено приблизительно 100 тысяч заготовок снарядов для легких полевых гаубиц, а также порошок для зарядных гильз. Эти заготовки доделывались специалистами, которые вмонтировали в них взрыватели. Взрывчатку, которая шла для зарядов „миномета Бреслау“, добывали преимущественно из неразорвавшихся русских бомб и снарядов. В некоторых из них вместо взрывателей мы находили удивительные листовки, в которых на немецком языке было написано: „Друзья, мы не можем сделать для вас чего-то большего“».