Королевство вандалов. Взлет и падение - Ганс-Иоахим Диснер Страница 30

По поводу войска и флота нового вандальского североафриканского государства высказывались самые разные точки зрения ^[168]. Оба «рода войск» находились в распоряжении короля, обычно являвшегося и верховным главнокомандующим. Этот обычай, существовавший и до, и после Гейзериха, который можно справедливо охарактеризовать как традицию, восходящую к германским племенам Тацита, был поколеблен уже, возможно, при Гунерихе. Хильдерих из-за своей неспособности к управлению государством совершенно изменил ему и тем самым окончательно вызвал государственный кризис. Важнейшей войсковой единицей была тысяча, которая, подобно соответствующей единице поселения, находилась под началом тысячника. Нам ничего не известно о менее крупных подразделениях, хотя они, несомненно, должны были существовать. В период военных действий несколько тысяч часто объединялось под руководством одного принца; возможно, военным руководством занимались и comites («комиты»), зачастую появляющиеся в качестве королевских посланцев; подтверждением тому служит их выступление в качестве «полицейских чинов» ^[169]. Для вандальских методов ведения войны был характерен исключительный упор на конный бой, что следует возводить еще к традициям силезского и венгерского периодов. Представление о вандальском коневодстве дают многие письменные источники, но прежде всего обнаруженная под Карфагеном (Бордж Джедид) мозаика, на которой изображен хотя и невооруженный, но определенно вандальский всадник в куртке и узких штанах, несомненно принадлежащий к служилой знати ^[170]. Вооружение воинов состояло из копий и мечей, но иногда сражались и дротиками или луком и стрелами. Это «распространение» кавалерийских возможностей на «бой на расстоянии» было, пожалуй, неизбежным, тем более что практически полностью отсутствовали собственно пехотные формирования и, кроме того, оборонительные сооружения и осадные орудия. Уже в период завоевания Африки вандалы потерпели множество неудач при попытках захватить укрепленные города. Позднее в пределах собственного государства они оставили города в целом неукрепленными, чтобы облегчить себе их захват в случае их восстания или отпадения. Такая тактика была оправданной, пока на достаточно высоком уровне поддерживалась наступательная мощь вандалов, а вандальские всадники наводили страх на врагов ^[171]. Однако после смерти Гейзериха сообщается о частых случаях отступлений и поражений вандальских воинов в горах и в пустынно-степной местности, а при Трасамунде и Хильдерихе эти неудачи участились еще более. Дальновидное правительство в этот момент должно было бы подумать о создании системы укреплений, которая могла бы и не быть столь далеко выдвинутой вперед, как позднеримская, но была бы в состоянии защитить центральные области с «sortes Vandalorum» (наделами варваров) или приморскими городами восточного Туниса. Однако в этом направлении не предпринималось никаких шагов, так что в поздневандальский период укрепленных городов было совсем немного, например Гиппон-Регий, мавританская Цезарея, Гадейра и Септон; еще при Гелимере Карфаген не обладал никакими укреплениями, так что король не решился оборонять его против Велизария. Естественно, на островах Средиземного моря, таких как Сардиния. располагались гарнизоны, но о тамошних укреплениях нам также ничего не известно. Так как исследования по фортификации этой эпохи еще далеко не закончены, и следует считаться с возможностью определенного пересмотра этих утверждений. И все-таки общее впечатление от нарисованной здесь картины скорее всего не подвергнется изменениям; литературные источники, в том числе Прокопий, своими глазами повидавший многие области вандальского государства, единодушны в своем суждении о беззащитности населения королевства вандалов; в типичном случае они подчеркивают также, что многие жители сами укрепляли свои дома и поместья, чтобы по крайней мере иметь возможность сопротивляться внезапным нападениям.