Красная земля, Черная земля. Древний Египет: легенды и факты - Барбара Мертц Страница 3

Танцовщицы взялись за дело. «Позвольте взглянуть на нее. Мы знаем, как облегчить роды».

Будущий отец не мог отказаться от их предложения – взирающий на все это из своей золотой ладьи Ра не допустил бы этого. Однако нам думается, что Раусер согласился по своей воле. В те времена еще не было профессиональных акушеров. В примитивных сообществах, в том числе и в средневековой Европе, роженице, вероятно, помогала другая женщина из того же дома или из той же деревни. Только в случае, если роды были трудными, на помощь призывали местную знахарку. Поэтому даже танцовщица могла утверждать, что мастерски принимает роды, так что согласие мужа вполне объяснимо. В том состоянии, в каком он находился, он принял бы помощь от кого угодно. Так или иначе, но жрец дал пятерым гостям свое разрешение, и они закрылись с роженицей в доме. «Тогда Исида встала перед ней, Нефтида – сзади от нее, а Хекет помогала при рождении». Могут спросить, как она помогала – массажем или магией? Возможно и то и другое, возможно также, что главным в этой помощи были слова Исиды, обращенные к стремящемуся выйти ребенку: «Не будь чересчур силен в ее чреве, хотя твое имя и Усер-каф». Слово «силен» на древнеегипетском языке звучало как «усер», так что слова Исиды содержали связанную с именем ребенка игру слов. В наше время игра слов (каламбур) считается самой примитивной формой юмора – но в тех древних культурах, где слова и обозначаемая ими вещь магически связаны и как бы имеют одинаковую силу, игре слов приписывалось магическое действие. И потому речь Исиды превратилась в повеление, которое исполнилось бы, даже если оно было бы произнесено не богиней.

«Тогда этот ребенок выскользнул ей на руки». Ребенок имел весьма впечатляющий вид: его тело было украшено золотом, а волосы имели цвет лазурита. Рождение царей обычно сопровождалось чудесами и предзнаменованиями, но, возможно, что столь невероятные черты внешности – просто фигуральное выражение: можно и в нашей литературе встретить «жемчужные зубы» или «рубиновые губы». Любящий взгляд матери вполне мог принять смугло-золотистое тельце за отсвечивающее золотом. Лазурит – темно-синий камень; ребенок, по всей видимости, имел темные волосы.

Богиня омыла ребенка, обрезала пуповину и положила новорожденного «на ящик из кирпичей». После этого Месхенет, которая вела себя на удивление безучастно, несмотря на то что в деторождении была главным знатоком, благословила ребенка, а Хнум «дал здоровье его телу». Та же самая процедура быша проделана и со вторым, и с третьим ребенком – включая очень важное повеление-каламбур.

Выполнив свою задачу, богини – все еще в облачении танцовщиц – покинули «родильные покои» и увидели, что Раусер все еще продолжает сидеть перед дверью. «Да возрадуется твое сердце, Раусер, – ободрили они жреца, – у тебя родилось трое детей». Он ответил: «Что я могу для вас сделать, женщины? Пусть этот мешок с зерном возьмет ваш носильщик. Примите зерно как плату и прикажите приготовить из него пиво».

Эта история – часть долгой и замысловатой легенды – есть самое подробное из дошедших до наших дней описаний родов в Древнем Египте. Остальные источники содержат очень мало ясных сведений, однако, суммируя их, мы все же можем получить представление о том, как производила на свет ребенка древнеегипетская мать. Она сидела или лежала на сделанном из кирпичей сиденье. Поскольку такие «акушерские кресла» до наших дней не дошли, можно предположить, что их сооружали лишь по мере надобности и разбирали после использования. Надписи говорят, что роженица находилась «на кирпичах». Из иероглифов мы можем сделать вывод, что положение, в котором проходили роды, напоминает то, в котором роды происходят и в наши дни – знак для обозначения роженицы представляет собой изображение сидящей с поднятыми ногами женщины. Иероглиф «рожать» – рисунок женщины с округлым животом, стоящей на коленях; ниже ее тела видны ручки и головка ребенка. В нашем распоряжении имеется и несколько довольно натуралистических (с эстетической точки зрения) маленьких статуэток, изображающих процесс рождения практически так же, как и иероглиф. Наряду со статуэткой роженицы сохранились фигурки поддерживающих ее спереди и сзади женщин, а также стоящей перед ней восприемницы, готовой взять ребенка на руки.

И это – практически все, что нам осталось. Один из потенциальных источников информации по этому предмету – медицинские папирусы, – хоть и содержат кое-какие сведения по гинекологии, ни слова не говорят о родах и технике акушерства.

Кажется поразительным, что древние египтяне, сообщив нам множество подробностей о своей жизни – вплоть до самого смертного часа, оставили так мало сведений об этих двух весьма важных предметах. Впрочем, кажущееся обилие материалов на самом деле иллюзорно – их много только по сравнению с тем, что сохранилось от других догреческих культур. Только вдумайтесь в такой факт: любой египтолог вполне способен, занимаясь исследованиями, изучить все до единого документы в своей области, все первоисточники – и при этом у него еще останется время изучить труды других египтологов и написать один-два собственных труда. Исследующий же историю своей страны ученый не в состоянии сделать что-либо подобное даже при изучении периода в тридцать лет – не то что в три тысячи. Он не сможет даже ознакомиться со всеми первоисточниками: повестями и рассказами как известных писателей, так и второстепенных, с посмертными завещаниями, с отчетами с заседаний судов, с юридическими документами, личными и деловыми письмами, с текстами договоров и со сводами законов, с научными трактатами и так далее.

Я пишу об этом не из тайного злорадства по отношению к египтологам, чьи источники столь скудны, а только для того, чтобы выразить сожаление. Книги о Древнем Египте часто вводят читателя в заблуждение, выдавая гипотезы за установленные факты и высказывая предположения столь уверенно, будто они уже доказаны. А между тем предлагаемые гипотезы часто отнюдь не бесспорны – поскольку документов, которые могли бы восстановить истинную картину во всех подробностях, просто не существует. Именно по этой причине в книгах, которым можно доверять, так много оговорок: «возможно», «по всей видимости», «вероятно». Из чисто стилистических соображений ученые избегают писать «может быть», но этими словами можно предварить добрую половину текста любой книги по Древнему Египту, включая и эту.

Сейчас мы не в состоянии уверенно сказать, имеют ли под собой основание легенды о некоей «утраченной науке» об оккультных силах – до нас не дошло ни одного документа об этом. Мы даже не знаем, существовали вообще подобные трактаты или же они за четыре тысячи лет просто не сохранились. Египетская культура была письменной, но она не анализировала самое себя, и не существует общих обзоров. Египтяне были занятым народом: им приходилось засевать поля, убирать урожай, прокладывать ирригационные каналы; приходилось строить пирамиды, сражаться в битвах, снабжать всем, по их мнению, необходимым гробницы. Египтяне записывали только то, что считали необходимым для себя, а не то, что представляло бы интерес для людей в далеком будущем. Нет ничего удивительного, что мы знаем о деторождении в Древнем Египте столь мало; удивительно, что в наше время мы все же располагаем тем количеством сведений, что у нас имеются.

2. НАРОД В ИСКУССТВЕ