Чао, Вьетнам - Эльдар Саттаров Страница 28

– Привет, Мишель, – сказал он мне, подзывая подойти. Когда я присел рядом с ними, он ткнул на отмеченный звездочкой квадрат на карте. – Тебе знаком аэропорт Таншоннят?

– Конечно, – кивнул я.

– Я хорошо помню, о чем ты меня просил в прошлый раз. Мы готовы принять тебя в наш отряд. Это Чай, проводник, – представил он своего товарища. Мы поклонились друг другу. – Со временем он отведет тебя на нашу базу.

Я слушал его с замиранием сердца, смотрел на них и на карту во все глаза.

– Но сначала ты должен проявить себя. Доказать, что ты достоин присоединиться к партизанскому движению. Пройти проверку.

У меня пересохло в горле и засосало под ложечкой.

– Я готов, – сказал я. – Что я должен сделать?

Тхо удовлетворенно кивнул, Чай продолжал подозрительно разглядывать меня.

– Твоим первым заданием будет провести разведку аэропорта Таншоннят. Этот объект очень важен для нас. Ты должен будешь начертить его схему, пересчитать самолеты и обозначить их расположение…

Рано утром на следующий день я вывел на улицу свой велосипед и покатил в сторону Таншоннята. Дорога не заняла много времени, настолько резво я крутил педали. Быстро сориентировавшись на месте, я выбрал себе небольшую возвышенность с удобным обзором, с которой я немедленно приступил к своим зарисовкам. Я настолько увлекся своей работой, что было уже слишком поздно, когда я различил угрожающе маячившие в предрассветных сумерках силуэты, направлявшиеся в мою сторону. Это были алжирцы из Иностранного легиона. Когда они поняли, что я их заметил, один из них направил в мою сторону дуло автомата и крикнул мне на ломаном вьетнамском, чтобы я встал и поднял руки. Едва заметив их, я успел затолкать карту в рот и, подчинившись, встал, жуя бумагу и вздернув руки над головой.

11

Четверо алжирцев закончили копать глубокую общую могилу и теперь волоком тащили с обочины и сбрасывали туда трупы каодаистов, убитых в перестрелке и казненных накануне. Я сидел прямо на земле, привалившись спиной к фонарному столбу, со связанными руками, переваривая свой завтрак из бумаги, и перед моими глазами стремительно проносилась вся моя недолгая жизнь с ее невинными радостями и недетскими огорчениями. Напротив меня на походном брезентовом табурете устроился стороживший меня иссиня-черный сенегалец с автоматом MAS-38 на коленях. Он неотрывно следил за мной, изредка страшно вращая налитыми кровью белками своих выпученных глаз. Алжирцы, сбросив последнее тело, взялись было за лопаты, чтобы засыпать яму, но сенегалец громко крикнул им на своем гортанном диалекте: «Подождите, не закапывайте. Сейчас, наверное, еще один жмурик будет. Маленький. Надо только дождаться командира». И он смерил меня с головы до ног своим жутким взглядом.

Когда на зеленом бьюике прибыл командир, я уже знал, что нельзя было терять ни секунды.

– Месье, месье, произошло недоразумение! – отчаянно закричал я, как только офицер оказался в поле слышимости. Нижняя челюсть сенегальца отвисла от удивления, и он еще больше вытаращил свои красные глаза. Ему и в голову не приходило, что я могу говорить по-французски. Офицер остановился, вопросительно переводя взгляд с меня на сенегальца.

– Ваши солдаты арестовали меня и хотят убить за то, что я здесь гулял.

– Это красный лазутчик, мой капитан, – придя в себя, сенегалец вскочил и вытянулся в струнку перед своим командиром, выплевывая залетевших в рот мух. – Он чертил карту аэродрома и съел ее, когда мы его застукали.

– Неправда! Неправда! – затараторил я. Из моих глаз заструились слезы обиды на необъяснимую жестокость солдата. – Я писал стихи. Хотите, я расскажу их вам?

– Как ты здесь очутился, сынок? – смягчившись, спросил офицер.

– Я просто катался по окрестностям на велосипеде, мой капитан. И потом, я очень люблю самолеты. Я мечтаю стать летчиком! Я уже состою в скутах, – ответил я, гордо продемонстрировав ему лотарингский крест на рукаве своей форменной тужурки.

– Как тебя зовут, и где ты живешь?

– Мишель, месье, я живу на рю Массиж, 77, мой отчим владеет заведением «У Нама». А учусь я в школе Святой Женевьевы.

– Отвези его домой, Клод, – коротко бросил капитан своему шоферу. Когда я шустро забрался на переднее сиденье, он подошел к дверце и сказал мне через опущенное стекло: – Это не место для велосипедных прогулок, Мишель. Никогда больше здесь не появляйся, пока не закончится война.

Когда мы выезжали на шоссе, я увидел, что сенегалец, перекинув автомат через плечо, ведет в сторону палаточного городка мой велосипед. Вид у него был очень довольный.

В городе, не заходя домой, я запрыгнул на трамвай и отправился в сторону явочной квартиры. Там меня уже дожидались Тхо и Чай. Поначалу казалось, что живые подробности моего рассказа их вовсе не впечатлили и не заинтересовали.

– Так ты не добыл карту? – разочарованно протянул Чай.

– Почему не добыл? Дайте мне лист бумаги, и я восстановлю вам ее во всех подробностях по памяти.

Получив чистый лист бумаги и авторучку, я быстро разлиновал его и начал объяснять условные значки, которые сам же и расставлял:

– На этом участке летного поля сконцентрированы японские накадзимы ^[53] и аичи. Они уже перекрашены, и на фюзеляжи нанесены французские гербы. Шесть единиц. Две накадзимы и четыре аичи. В северной части аэродрома – три разведывательных самолета «Dauntless», пять бомбардировщиков «Б-26. Мародер», девять хелл-кэтов и семь спитфайров, четыре дакоты. По центру два тяжелых транспортника «Юнкер-52». Наконец, по правому борту от них, вот здесь, построено двенадцать новых ангаров арочной формы. В них запаркована дюжина гидросамолетов нового типа. Больше всего они похожи на «Б-24», но в то же время отличаются от него, выглядят более усовершенствованными. Примерно вот так.

Я набросал эскиз виденного мной нового самолета и продолжил:

– Фюзеляж этого бомбардировщика примерно вот настолько длиннее, чем у «Б-24». Вместимость экипажа примерно десять человек. Он оснащен шестью пулеметными турелями, четырьмя бортовыми, одной носовой и одной хвостовой. Что еще? Да, самолеты уже обслуживает бригада флотилии «8Ф».

12

Оба слушали меня, слегка оторопев. Наконец Тхо попросил меня изложить на бумаге полное описание новых бомбардировщиков, с деталями их расположения, и пообещал, что уже на следующей неделе Чай отведет меня в джунгли, на партизанскую базу.

– Ты любишь технику, да, братишка? – спросил Тхо.

– Очень!

– Твоя информация очень ценна, и, когда ее мельчайшим шрифтом перепишут наши каллиграфы, она в нескольких копиях будет отправлена на Север, прямо в ставку товарища Зиапа. Что скажешь, Чай, нужны нам такие пацаны, как этот?

Чай важно кивнул и в свою очередь сказал мне: