За глянцевым фасадом - Катрин Панколь Страница 28

Когда читаешь воспоминания о Жаклин Кеннеди, лучше доверять словам мужчин, а не женщин. Мужчины высказываются как пытливые наблюдатели, подметившие в Джеки много тонкого и сложного, а для женщин важнее всего какая-нибудь подробность, мелкая, но убийственная. Из женских воспоминаний о Джеки видно, какое раздражение она вызывала. Она была слишком… Слишком красивая, слишком богатая, слишком образованная, слишком необычная, слишком удачливая, слишком соблазнительная, слишком независимая. Почти все мемуаристки, словно бы ненамеренно, чернят и принижают ее. Читаешь — и вдруг натыкаешься на едкие замечания, разбросанные там и сям. Женщины не могут простить ей манеру держаться, исполненную спокойного превосходства, врожденную элегантность и несколько высокомерную отстраненность. Им так хочется, чтобы она спустилась с пьедестала, превратилась в такую, как все. Злейший враг соблазнительной, красивой и умной женщины — это другая женщина, не такая соблазнительная, не такая красивая, не такая умная. Вдобавок Джеки редко уделяла внимание прекрасной половине человечества — напряженные отношения с матерью не изгладились из ее памяти, — и многие дамы сильно обиделись на нее за это.

«Миссис Кеннеди никогда не искала женского общества. У нее не было подруг, которые приходили бы выпить чаю и поболтать. Единственной женщиной, пользовавшейся ее доверием, была ее младшая сестра Ли, — вспоминает Дж. Б. Уэст. — Она была на тридцать лет моложе остальных Первых Леди, при которых я работал, и как личность была сложнее их всех. На людях она представала элегантной, невозмутимой, полной царственного достоинства. В частной жизни — раскованной, острой на язык бунтаркой. У нее была железная воля и решимость, какой я больше ни у кого не встречал. Но она умела также быть мягкой, вкрадчивой и настойчивой, и люди повиновались ей, сами того не замечая. Она была веселой, дерзкой, очень умной, но иногда вдруг становилась глупой и ограниченной, начисто теряла чувство юмора. С ней было приятно, однако никто не отваживался по-настоящему с ней сблизиться. Она обладала способностью держать людей на расстоянии. Когда ее случайно задевали или толкали, это выводило ее из себя».

Она перевезла в Белый дом отцовский письменный стол в стиле ампир и очень дорожила им. Она часто вспоминает о Блэк-Джеке. Ей кажется, что он здесь, в Белом доме, что он сопровождает ее повсюду. Когда ее навешают ее мать или Роз Кеннеди, она с ними вежлива, но не более того. А когда ей докладывают о приходе Джо Кеннеди, она опрометью сбегает по лестнице, бросается в его объятия и целует его от всего сердца. После первого инсульта парализованного Джо перевозят в Белый дом, она сама ухаживает за ним, кормит его и вытирает ему рот. И составляет для Дж. Б. Уэста памятку на семи страницах с указанием всего, в чем нуждается ее свекор.

На четвертом этаже Белого дома, где раньше был солярий, она устраивает детский сад для Кэролайн и детей знакомых дипломатов. Она много времени проводит с Кэролайн и Джон-Джоном, но все же ее нельзя назвать примерной матерью в привычном смысле слова. Дети плотно окружены целой толпой нянь, воспитательниц, шоферов, метрдотелей, им подают гамбургеры на серебряном подносе. Джеки установила такую систему не из снобизма: так в свое время воспитывали и ее. Она привыкла есть на серебре, привыкла жить в больших домах, где полно слуг. Для нее это в порядке вещей. Она не представляет, что можно жить иначе. Сама она никогда не стирает, не гладит и не готовит для малышей, но всегда бдительно следит за тем, как это делают слуги. Она хочет, чтобы ее дети получили лучшее воспитание, какое только возможно, чтобы у них была своя жизнь, не связанная с Белым домом, чтобы они были просто детьми, а не маленькими принцем и принцессой. «Пожалуйста, не открывайте перед ними обе створки ворот, когда мы выходим гулять. Я не хочу, чтобы они вообразили себя какими-то важными особами!»

Когда Джон-Джон еще совсем маленький, Джеки возит его в коляске по парку Белого дома, а Кэролайн топает сзади. Она распланировала площадку для игр, небольшую лужайку, окруженную деревьями, чтобы скрыть их от любопытных взглядов туристов, прохаживающихся вдоль ограды. Там, в загончике, живет Макарони, любимый пони Кэролайн, а еще там есть маленький домик под деревьями, морские свинки, собаки, батут, качели и туннель. Она прыгает на батуте вместе с детьми. В результате приходится выкопать деревья и посадить на их месте более высокие и раскидистые, чтобы посторонние не видели, как из зелени выныривает ее голова, и не могли сфотографировать это зрелище. Детская площадка расположена недалеко от кабинета президента, и зачастую он незаметно пробирается сюда, чтобы поиграть, повозиться, поозорничать со своими малышами. Рядом с детьми он становится совершенно другим человеком, отдает им всю душу, без конца обнимает, целует, ласкает.

Жаклин любит детские игры не меньше, чем Кэролайн и Джон-Джон. «Часто, видя ее с детьми, я говорил себе: сейчас передо мной настоящая Жаклин Кеннеди, — вспоминает Дж. Б. Уэст. — Она выглядела такой счастливой, такой свободной. Словно большой ребенок». А ее надменный вид — всего лишь маска, которую она носит перед взрослыми.

У нее бывают детские прихоти. Посмотрев «Бемби», она решает купить олененка. А однажды решает завести павлинов, и несчастный Дж. Б. Уэст в отчаянии рвет на себе волосы: где он разместит весь этот зверинец? Она наблюдает за купанием детей, каждый вечер ужинает с ними (или делает вид, что ужинает), читает им на ночь сказку, сидит с ними, пока они не заснут, а затем отправляется играть роль Первой Леди. Как актриса, выходящая из-за кулис на сцену.

Первая Леди! Как она ненавидит этот ярлык, который на нее нацепили. «Это словно кличка лошади из первой тройки, на которую делают ставки! Называйте меня миссис Кеннеди», — просит она в первый же вечер.

Иногда, возвращаясь с приема, она заходит к детям и, если Кэролайн и Джон-Джон еще не спят, вместе с ними забирается в игровую комнату. Там они втроем поднимают такой гвалт, что слуги просыпаются и не могут понять, в чем дело. Тогда Джеки с детьми прячутся и затихают, еле сдерживая смех. Раз в неделю, во второй половине дня, она заменяет воспитательницу в младшей группе. Как-то один малыш просит помочь ему сделать пипи. Она расстегивает ему штаны и долго ищет у него пиписку. «Она у него такая крошечная! Никак не ухватишь, разве что щипчиками для бровей!» Когда она с детьми, люди слышат ее звонкий смех, ее настоящий голос, а не наигранный голосок маленькой девочки. Она играет с ними в прятки, разучивает новые игры, считалки, показывает фокусы. В Белом доме завелся свой клоун, клоун по имени Джеки.

Но она сразу становится серьезной, когда речь заходит о важном: о том, как представить резиденцию главы государства в новом, привлекательном свете. «Я хочу, чтобы моего мужа окружали блестящие люди, чтобы они вдохновляли его и отвлекали от тяжелых политических проблем». В Белый дом приглашают великих артистов, видных интеллектуалов, выдающихся политиков своего времени.

И они принимают приглашение. На великолепных, изысканных ужинах Баланчин, Марго Фонтейн, Рудольф Нуреев, Пабло Казальс, Грета Гарбо, Теннесси Уильямс, Исаак Стерн, Игорь Стравинский, Андре Мальро встречаются с прославленными учеными и главами государств. В апреле 1962 года президентская чета устраивает ужин, на который приглашены все лауреаты Нобелевской премии из западного мира. Кеннеди заметил по этому поводу: «Сегодняшний прием — самое представительное собрание талантов со всех уголков мира. Никогда еще в Белом доме не было сосредоточено столько интеллекта, разве что при Томасе Джефферсоне, когда он ужинал в одиночестве». Этот ужин придумала и организовала Джеки. С ее легкой руки эти приемы становятся традицией, фирменным блюдом Белого дома. Один из самых желанных гостей — Андре Мальро: Джеки оказывает писателю особое внимание, регулярно приглашая его и следя за тем, чтобы на приеме не было неприятных ему людей.