Призрак неонацизма. Сделано в Новой Европе - Сергей Дрожжин Страница 28

Для большинства граждан ФРГ все эти факты не были такой уж большой новостью. Они не могли не знать, что многие из подельников А. Гитлера сделали в ФРГ блестящие карьеры. Даже двое из федеральных судей имели весьма сомнительное коричневое прошлое. Так, в федеральной земле Шлезвиг-Гольштейн до ранга первого прокурора дослужился один из бывших нацистов, который отличился тем, что вынес жительнице Берлина смертный приговор только за то, что она якобы приветствовала сообщение о покушении на А. Гитлера 20 июля 1944 года. Эта женщина была гильотинирована.

В 1963 году к ответственности в Мюнхене пытались привлечь Ганса-Иоахима Резе (Rehse). Он, будучи при правлении нацистов судьей так называемого «народного суда», вынес 230 смертных приговоров. Но он был оправдан, так как в его действиях не было преступного намерения, он действовал в рамках закона. Г.-И. Резе признал, что он приговорил к смерти всех этих людей. Как юрист он хорошо понимал, что это признание и будет означать для него оправдание, так как в противном случае его могли привлечь к ответственности за неисполнение закона. Интересно, что в 1943 году он рассматривал в суде дела дезертиров, число которых тогда уже приняло, по мнению самого Резе, угрожающий характер. Это и заставило его в назидание другим выносить такие суровые приговоры.

Всего в период с 1933 по 1945 год нацистские суды вынесли 32 тыс. смертных приговоров, которые были приведены в исполнение. Среди осужденных было много простых немцев, которые по легкомыслию или по глупости могли сказать что-то про своего фюрера, что не надо было говорить, например, что он болен или не способен руководить. При тотальной системе доносительства, которая существовала тогда в Германии, такие случаи не оставались незамеченными. Инженера Вернера Холлендера, еврея по происхождению, один из нацистских судов приговорил к смертной казни за «расовое надругательство». В переводе на нормальный язык это означало, что у него были интимные отношения с чистокровной немкой. Однако никто из судей не понес никакого наказания; более того, многие продолжили карьеру в качестве судей или прокуроров. Этих людей с почетом провожали на пенсию, и они были примером для подрастающего поколения судей.

* * *

Послевоенное развитие в западных оккупационных зонах Германии, а затем и в Федеративной республике мало что изменило в представлении немцев о России и русских. Начавшаяся холодная война во многом способствовала сохранению в сознании немцев враждебного образа России, сконструированного нацистскими идеологами и пропагандистами. Так, в начале 60-х годов немецкие школьники считали русских «тупыми, ужасными, коварными, властолюбивыми и агрессивными». Как единственное положительное качество отмечалась техническая одаренность. При этом отмечалось полное незнание у школьников истории Второй мировой войны.

Можно сказать, что в основном негативное отношение к нашей стране в Германии сохранилось и в настоящее время. Просто некоторые наиболее одиозные представления приняли латентный характер.

Негативное отношение к России и русским характерно не только для простых немцев. Даже в более просвещенной академической части немецкого общества преобладают сходные настроения. Об этом наглядно свидетельствует «спор историков», в ходе которого актуализировались нацистские пропагандистские стереотипы.

В настоящее время немцы не испытывают особой враждебности к англичанам или к американцам. Это связано с тем, что на западном фронте была другая война, там не было тех страшных преступлений, которые были совершены немцами на оккупированных территориях. Можно сказать, что устойчивые негативные стереотипы в отношении России непосредственным образом связаны с чувством вины и чувством национального позора, пусть даже вытесненного или подавленного (verdraengt). Острота этого чувства связана с «образом России» в сознании немцев. Трагичность ситуации состоит в том, что непредвзятое знание о России может только усугубить чувство национальной вины, вытесняемое и подавляемое чувство национального стыда и национального позора.

Из этого вытекает и отсутствие интереса среди немцев к тому положительному, что происходит в России. Сейчас некоторые исследователи почти с чувством нескрываемой радости говорят о том, что десятилетия партнерских отношений Советского Союза с ГДР не произвели на восточных немцев никакого заметного культурного влияния. Сомнительность этой характеристики видна, очевидно, только за пределами Германии.

Вместе с этим любая негативная информация о России укладывается на хорошо удобренную почву и воспринимается почти как очередная индульгенция, избавляющая от чувства национального позора.