Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932-1934 - Макс Галло Страница 28

Бад-Годесберг, отель «Дреесен»

Приближается час 0

Над долиной Рейна и городом Годесбергом царит ночной покой. Легкий ветерок, дующий обычно с реки и доносящий сюда слабые отдаленные звуки, утих, и с долины на окружающие горы медленно наползает умиротворяющее спокойствие, простирающееся до самого горизонта. На полпути к вершине сияет островок белого света – это отель «Дреесен», окруженный тишиной и плотной темнотой тихой сельской ночи. Добровольцы Трудового корпуса, несколько раз прокричав «Зиг хайль!», ушли. Удалились и оркестранты, и факелоносцы. Остались только полицейские в своих длинных кожаных плащах. Они отмеривают сто шагов по краю освещенной зоны, исчезая во тьме, а потом опять появляются. В окнах верхних этажей отеля кое-где горит свет. Терраса слабо освещена небольшими прожекторами, спрятанными на грядках среди цветов; освещенные зоны не везде пересекаются. И в этой полутьме, в которой свет рассеивается и висит в воздухе, словно не желающее оседать облако пыли, группа людей молча ждет решения Гитлера.

Лицо Гитлера приобрело серый оттенок, под глазами набрякли мешки. Его невидящий взгляд устремлен во тьму – это взгляд человека, который ждет и колеблется. Рядом с ним сидит Геббельс и, не скрывая своего беспокойства, смотрит на него. Когда появляется обер-лейтенант Брюкнер, Гитлер встает. Брюкнер сообщает ему, что в Мюнхен прибыл группенфюрер СС Зепп Дитрих и, подчиняясь приказу Гитлера, позвонил оттуда. Сейчас он на связи, ожидает инструкций. Гитлер отбрасывает все сомнения и, выкрикнув резким, даже грубым голосом приказы, по-видимому, обретает уверенность, словно звук собственного голоса вселяет в него веру в свои силы. Отряд личной охраны, лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», наверное, уже прибыл в Кауферинг. Группенфюрер Зепп Дитрих должен немедленно отправиться в Кауферинг, взять с собой две роты и ехать в Бад-Висзее. Прежде чем бежать к телефону, Брюкнер повторяет приказ: лейбштандарт, Бад-Висзее. Слова Гитлера возвращаются к нему усиленными, словно эхо. Они снова звучат оттуда, где неподалеку от террасы стоит телефон, – Брюкнеру приходится кричать в трубку. И снова наступает тишина – та самая тишина, которая объяла Бад-Висзее и пансионат «Ханзельбауэр», где спят Рем и другие руководители СА.

Никто не комментирует только что отданные Гитлером приказы. Геббельс, выпрямившись, сидит на стуле и нервно улыбается, по бокам его рта залегли две глубокие морщины. Гитлер стоит. Он просит кого-то принести его кожаное пальто и, набросив его на плечи, начинает ходить по террасе взад и вперед.

Зепп Дитрих уже покинул Мюнхен. Машина, переданная в его распоряжение штаб-квартирой СС в Мюнхене, личной вотчиной Гейдриха и Гиммлера, едет мимо сырых полей, освещая фарами цветущие яблони. Дорога на Кауферинг пустынна. Дитрих приказывает шоферу выключить дальний свет фар, и тот тут же выполняет приказ. Дитриха сопровождает офицер СС, они оба молчат. В Мюнхене эсэсовцы из лейбштандарта, не раздеваясь, лежат на кроватях, которые выдал им рейхсвер.

Эти люди не задают вопросов – они просто выполняют приказы. Вся эта операция хорошо организована и, по-видимому, запланирована заранее. Эсэсовцы уже несколько дней находятся в состоянии боевой готовности. Им объяснили, что миссия, которую им предстоит выполнить, потребует от них абсолютной преданности Гитлеру. Сначала они ждали в Берлине. Машины транспортного подразделения рейхсвера, размещенного в Людвигсбурге, привезли их из столицы сюда. И вот они лежат сейчас и дремлют, готовые выполнить любой приказ, в то время как группенфюрер Зепп Дитрих едет к ним в темноте ночи.

В зале отеля «Дреесен» снова звонит телефон. Это рейхсфюрер СС Гиммлер; он звонит из штаб-квартиры гестапо. Слушая Гиммлера, Гитлер все сильнее нервничает. Он отвечает односложно, а бросив трубку, начинает орать. Глаза его блестят. Он выплескивает все свое раздражение на Геббельса. Время подходит к половине первого ночи. Гитлер объясняет, что Гиммлер сообщил ему, что Генеральный штаб СА в Берлине собирается объявить сегодня, в субботу, в четыре часа утра, боевую тревогу. В пять часов штурмовики должны будут занять правительственные учреждения. «Это – путч!» – кричит Гитлер, ругаясь и повторяя слово «путч» несколько раз. «Эрнст, оказывается, не уехал в Висзее, как собирался». Он, должно быть, и возглавит путч. «Им было велено приступать к активным действиям». Гитлер ругается все сильнее. Геббельс подходит ближе, тоже ругая СА. Разве Штеннес, руководитель берлинских штурмовиков, не восставал еще в 1931 году против руководства партии? Тихим голосом Геббельс напоминает Гитлеру о памфлете СА, появившемся на улицах Берлина 1 апреля 1931 года, в котором утверждалось, что нацистская партия и ее лидеры предали СА и национал-социализм. И вот снова бунт, только на этот раз гораздо более опасный!

Гитлер нервничает все сильнее и сильнее. На его лице отражается тревога и жестокость. Он ни минуты не сомневается в правдивости сообщения Гиммлера. Однако Геббельс, который приехал позже, знает, что Карл Эрнст отправился в Бремен, откуда на пароходе собирался отплыть на Тенериф и Мадейру, где он планировал провести свой медовый месяц. Но Гитлеру он об этом не говорит.

Проходит несколько минут, и около часу ночи снова звонит телефон. Гитлер берет трубку. Это Адольф Вагнер, гаулейтер и министр внутренних дел Баварии. Он звонит из своего министерства. В Мюнхене штурмовики вышли на улицы, выкрикивая враждебные фюреру и рейхсверу лозунги. Баварские штурмовики, должно быть, получили те же самые приказы, что и мюнхенские.

«Все это было запланировано заранее», – говорит Гитлер. Он ругает лидеров СА, называет их подонками, предателями. Итак, шторм разразился. Геббельс с одобрением слушает Гитлера, который говорит о возмездии, беспокойно меряя шагами террасу.

Рем сладко спит в Бад-Висзее, а штурмовики Мюнхена – в своих казармах. Правда, одна группа штурмовиков вчера вечером устроила демонстрацию. Они возмущались позицией, занятой рейхсвером, но офицеры СА быстро разогнали эту демонстрацию. Один из офицеров, стоя в машине на Кенигплац, закричал своим штурмовикам: «Отправляйтесь в свои казармы и ждите решения фюрера! Что бы ни случилось – распустит ли нас Адольф Гитлер, позволит ли и дальше носить нашу форму или велит снять ее – мы всегда будем с ним и за него». Демонстрация закончилась криками «Хайль Гитлер!».

Но Вагнер сообщил фюреру о восстании СА, и Гитлера обуял приступ ярости, усиленный недосыпанием. Он выкрикивает имя Рема, которое тонет в потоке оскорблений.

Неожиданно Гитлер кричит: «Мы должны немедленно ехать в Мюнхен, а оттуда в Бад-Висзее!» После долгих колебаний Гитлер наконец принял решение.

Позже, 13 июля, он заявит: «У меня не было другого выбора. Мне стало ясно, что только один человек сможет остановить Рема. Он меня предал, и только я мог призвать его к ответу».

Приговор Гитлера произнесен, и ловушка, тщательно подготовленная для СА многими людьми противоположных интересов и целей, захлопнулась.