20 лет дипломатической борьбы - Женевьева Табуи Страница 28

Париж, утро 8 мая. Эдуард Эррио и левый блок выходят победителями на выборах, нанося таким образом прямой удар политике правых. Андре Тардье, главный противник, побежденный на выборах, восклицает саркастически и в то же время равнодушно:

– Ну что ж, это спорт! В жизни мне случалось проиграть не одну партию в крокет. И в конце концов небольшой «курс лечения» для оппозиции не ведет к смертельному исходу!

Эдуард Эррио с большими неудобствами устроился в двух совсем маленьких комнатках «Отель де Пари», но он сияет:

– Чудесный народ во Франции. Ему всегда можно доверять. У него бывают приступы гнева, но он благороден. Чем больше я живу на свете, тем больше люблю его, – говорит он, принимая некоторых из многочисленных «претендентов в министры», которые заполонили холл отеля, лифты, коридоры, небольшие салоны, телефонные будки и т. д.

Некоторые из них даже стоят на страже у дверей комнаты Эррио. Чтобы избежать встречи с ними, он вынужден через балкон проходить в другие комнаты отеля и оттуда на грузовом лифте спускаться до подвального помещения. Затем он выходит на улицу через потайную дверь.

Конкуренты на министерские должности смотрят друг на друга с забавной подозрительностью. Жермен Мартэн, депутат от центра, известный профессор политической экономии с твердо установившимися консервативными взглядами, выходит из лифта и встречает Пернэ, депутата-радикала от Парижа, с большой бородой, вечного кандидата в министры.

Последний окидывает Жермена Мартэна подозрительным взглядом.

– Скажите, там, наверху, должно быть, много народу?

– О-ля-ля! Чудовищно много. Во всех уголках, даже в ванной комнате.

– Вы преувеличиваете! Что касается меня, то мое посещение естественно, – продолжает Пернэ, – так как вот уже три недели, как я не видел председателя, тогда как вы, как я полагаю, навещаете его очень часто.

И Жермен Мартэн, уже уверенный в том, что получит портфель министра финансов, подтрунивая, отвечает, насмешливо глядя на собеседника своими маленькими, колючими и хитрыми глазками:

– О, у меня все идет хорошо. Единственное, что меня беспокоит, – это то, что мне предстоит проводить мучительные минуты на приемах у зубного врача.

И Пернэ метнул грозный взгляд на своего счастливого соперника. Он понял!

Седьмого июня 1932 года в Бурбонском дворце происходит торжественное заседание. Лидер партии радикалов и радикал-социалистов Эдуард Эррио представляет палате депутатов свое правительство. Он берет на себя обязанности министра иностранных дел, в то время как Поль-Бонкур, Поль Пенлеве и Жорж Лейг становятся министрами национальной обороны, [25]а Жермен Мартэн министром финансов. За доверие правительству было подано триста восемьдесят четыре голоса.

Доминирующим фактором во всем мире является всеобщий упадок экономики. Уже насчитывается более двадцати пяти миллионов безработных (в странах Европы. – Примеч. ред.). Англии угрожает кризис. В Париже Французский банк и казначейство сообщают новому председателю Совета министров тревожные сведения.

В Берлине канцлер Брюнинг требует в рейхстаге восстановления «равноправия», отмены долгов и выступает против идеи, что даже и после моратория Германия смогла бы снова платить репарации.

Эдуард Эррио приступает к рассмотрению международных проблем именно под углом финансовых вопросов.

– Я согласен с французским общественным мнением, – говорит он, – которое полагает, что было бы несправедливо платить военные долги Соединенным Штатам теперь, когда мораторий Гувера отменил репарации и когда Франция не получает больше ни одного су от Германии. Необходимо в срочном порядке окончательно выработать совместно со всеми союзниками соответствующий план.

Именно на конференции в Лозанне новое французское правительство будет прилагать все усилия, чтобы убедить всех принять эту точку зрения.

* * *

Пятнадцатого июня в Лозанне великолепнейшая погода. Вслед за французской делегацией, сопровождаемой экспертами по финансовым вопросам и представителями крупных промышленных компаний и банков, прибывают в «Отель Палас» председатель Совета министров Франции Эррио, Жермен Мартэн, Поль-Бонкур и Жорж Боннэ.

Цветет катальпа, сверкает голубизной озеро, повсюду слышится игра небольших швейцарских оркестров. Но Эррио, который прибыл сюда из Женевы, где он провел двое суток на конференции по разоружению, настроен мрачно.

– Я был поражен переменой, которая произошла в Лиге Наций с 1924 года, – говорит он и затем добавляет: – Позиции великих держав на Лозаннской конференции резко расходятся. Что касается нас, то мы знаем, что Французский банк только в той мере признает долги Америке, в какой Германия будет платить Франции. Я потребую от Берлина выплаты крупной суммы долга. По всей вероятности, нам придется вести жестокую борьбу на конференции.

* * *

Международная обстановка крайне накалена.

В Монтечиторио итальянский министр иностранных дел Гранди заявляет:

– Италия требует права на экспансию и на отмену ныне существующего в Европе порядка, при котором сорок миллионов итальянцев являются пленниками в закрытом море.

Председатель конференции Макдональд ворчливо замечает:

– Это совещание, которое должно было состояться в январе, проходит сегодня под знаком самого пагубного экономического кризиса, какой когда-либо испытывало человечество в мирное время.

Что же касается нового канцлера Германии фон Папена, то, выступая со своей министерской декларацией, он восклицает: «Прежде всего мы хотим уничтожить парламентский режим в Германии, а в международной политике добиться свободы экспансии и перевооружения».

В Лозанне вечером в день открытия конференции, когда фон Папен потребовал аннулирования долгов, Эррио говорит своим сотрудникам:

– Сегодня у меня нет больше иллюзий в отношении Германии. За семь лет многое изменилось! Германия будет требовать от нас уступку за уступкой до самой катастрофы.

* * *

На конференции всеобщее внимание привлекает новый канцлер фон Папен, человек, к которому никто никогда не относился серьезно. Однако всем делегатам известна его достойная сожаления прошлая деятельность, когда он был военным атташе в Вашингтоне, и его активность в Южной Америке, где во время войны он помогал германскому адмиралтейству организовывать потопление морских конвоев союзников.

Молодой, стройный, с волосами, подстриженными бобриком, со светло-голубыми глазами, выступающими вперед зубами и искусственной улыбкой на устах, фон Папен представляет собой человека хитрого и весьма склонного к интригам. Будучи председателем могущественного политического клуба в Берлине – «Клуба господ», он делает сегодня свои первые шаги на международной арене, возглавляя тех, кого называют в Лозанне «кабинетом баронов».