Хозяйка замка Едо - Ясуси Иноуэ Страница 28

— После нашего с вами расставания в Китаносё я уж и не надеялась снова увидеть вас в столь добром здравии, — промолвила Тятя, глядя кузену в глаза.

Такацугу в ту пору было уже двадцать три года. Он заметно исхудал, но бледное лицо с правильными чертами, благородный лоб и пронзительный взгляд остались прежними.

— Ваша правда, есть чему удивляться — я всё ещё жив, — сказал Такацугу с горькой усмешкой, в которой отразились те же чувства, что прозвучали в его коротком ответе.

— Должно быть, немало невзгод выпало на вашу долю за эти годы.

— Вам довелось пройти через более тяжкие испытания, княжна. Мои невзгоды рядом с вашими… — Махнув рукой, он помолчал и снова заговорил: — Тем не менее я избежал смерти, имя Кёгоку продолжает жить!

Действительно, в гибельной игре с судьбой ему удалось не только сохранить свою жизнь, но и спасти от небытия родовое имя. Однако в последнем восклицании кузена Тяте послышалась самоуверенная похвальба, поэтому она не сдержалась:

— До нас дошли вести о Тасуко… — И тотчас пожалела об этих словах, но было поздно — они уже сорвались с губ.

Такацугу болезненно скривился — лишь на мгновение, а в следующую секунду в глазах его полыхнула злость.

— Что такое жизнь сестры в сравнении со славой клана Кёгоку? Безделица! — И всё же под конец голос молодого воина чуть заметно дрогнул.

— Неужели? — Тятя даже подняла склонённую голову, чтобы взглянуть на него.

— Младшая сестра Удзисато Гамоо тоже получила приглашение в замок Хидэёси Хасибы. Женщине из поверженного клана Кёгоку было бы куда сложней избежать подобной участи, вы не находите?

— Сестра господина Гамоо?! — опешила Тятя. — Вы серьёзно? — Она ушам своим не верила — настолько нелепой казалась мысль о том, что родная сестра Удзисато может стать наложницей Хидэёси.

— Вы разве не слышали о даме Сандзё, поселившейся в Киото?

Конечно, Тятя слышала, и не раз, об этой знаменитой женщине, но она и представить себе не могла, что речь идёт о сестре Удзисато.

Княжна устремила взгляд на деревья в саду, оголённые зимними ветрами. От невыразимой грусти заныло сердце. Удзисато казался ей единственным мужчиной, способным устоять против Хидэёси, прямо отказать ему в чём бы то ни было, и вдруг, в один миг, её представления о нём перевернулись с ног на голову. Слава молодого полководца, совершившего головокружительный взлёт к вершинам воинской иерархии, ставшего надеждой и опорой армии Хидэёси, померкла.

Пару часов поболтав с кузинами о том о сём и пообещав почаще заглядывать в гости, Такацугу отбыл в Танакаго, на земли, вверенные его опеке. Не успел он скрыться из виду, как сёстры принялись обсуждать всё, что услышали, каждая на свой лад. Охацу, всё больше помалкивавшая в присутствии Такацугу, оживилась, взбодрилась и даже развеселилась с его уходом. Тяте неприятно было видеть сестру в таком расположении духа, и её злость выплеснулась в обидных словах, брошенных в адрес Тасуко:

— Дом Кёгоку пал во второй раз! Стать наложницей врага, который убил твоего мужа, принять такое унижение ради всеми на свете забытого клана — как это гнусно и нелепо!

— Говорят, дама Кёгоку — так теперь называют Тасуко — очень несчастна, — сказала Охацу.

— Это потому, что она сделалась наложницей. Но право же, заплатить счастьем сестры за собственную безопасность — стыд-то какой!

На сей раз жертвой Тятиной злости стал Такацугу. У него никогда и в мыслях не было отдать Хидэёси сестру в обмен на высочайшее благорасположение — он поступил так, потому что не видел другого пути к восстановлению прежней славы Кёгоку. Другого пути и не было. Тятя прекрасно всё понимала, мало того — именно этого она и ожидала от Такацугу. Но даже ожидания остались в прошлом, и девушка всё отчётливее ощущала, насколько сложными стали её чувства к кузену.

Почему чистый огонь, зажжённый Такацугу в её детской душе, не может разгореться вновь? Почему всё не может остаться таким простым и ясным, как раньше? Да, ей кажется, что юноша с цельным характером и благородными помыслами уже не существует. Но дело не только в нём. Возможно, главная беда в том, что громкое и грозное имя Кёгоку обратилось в пустой звук, растворилось в многоголосье смутных времён? Так или иначе, обет вернуть былое величие дому Кёгоку теперь представлялся Тяте эгоистическим и совершенно бессмысленным, а в поведении Такацугу, готового подвергнуться любым унижениям, лишь бы достичь своей цели, ей виделась бесчестность. И несмотря на то что в присутствии Такацугу девушка изо всех сил старалась держаться учтиво, её немного пугало собственное желание затеять с ним ссору, возникавшее как только он появлялся.

В тот день Тятя долго размышляла. Ей не давал покоя и Удзисато Гамоо. Если причины, побудившие Такацугу отдать свою родную сестру Хидэёси, были ей вполне ясны, в случае с Удзисато разобраться куда труднее. Покорился ли он воле господина или же по собственному желанию расплатился сестрой за своё продвижение вверх по общественной лестнице?

Хидэёси, могущественный полководец, разменявший шестой десяток, тоже занимал немало места в мыслях княжны. Ходили слухи, что он объявил себя «верховным правителем». Так это или не так, в любом случае Хидэёси был в ту пору самым могущественным человеком в Японии и ему оставалось покорить не слишком уж много земель, чтобы завладеть титулом верховного правителя по праву. И этот почти что признанный властелин взял в наложницы старшую сестру Такацугу и младшую сестру Удзисато… Тяте никак не удавалось понять, что он за человек. Ей довелось поговорить с ним один-единственный раз, когда она была почти ребёнком и он явился с визитом в крепость Киёсу. Тогда перед ней предстал обычный воин, лет сорока с небольшим, добродушный, но не без хитринки. Спустя несколько лет Тятя видела его издалека — он вёл своё войско на север, а за его спиной догорали руины замка Китаносё. Больше она ничего не знала о Хидэёси, кроме того, что по его вине оборвались жизни почти всех членов её семьи.

В девятом месяце того же года состоялась третья встреча княжны с этим человеком. Произошло это через два месяца после того, как с восходом седьмой луны он по воле императора был назначен на пост кампаку [58]. Тятя и её сёстры не очень-то хорошо представляли себе, что означает сам титул, несомненно было одно: отныне Хидэёси — полноправный хозяин страны и по чину, и по сути. В честь знаменательного события в Адзути устроили пир, бочонки сакэ рядами выстроились вдоль улочек города у подножия замка на радость простому люду, повсюду раздавали бесплатное угощение. Когоо в сопровождении служанки отправилась тогда взглянуть на народное гулянье, но Тятя и Охацу остались в своих покоях.

На следующий день после празднества Тятя со смотровой площадки сторожевой башни увидела огромную армию на марше с востока. Это воины Хидэёси шли усмирять северные провинции. Но даже самураи Адзути не могли сказать, возглавляет ли его высокопревосходительство кампаку поход самолично.