Камеи для императрицы - Алла Бегунова Страница 28

По улице Анастасия вела Пенелопу не очень быстро. Но когда мелькнули последние дома и палисадники, ударила ее хлыстом и во весь опор помчалась по степной дороге к далекий холмам, заросшим лесом. Адъютант Светлейшего тоже прибавил ходу, вначале он держал большую дистанцию, но потом решил догнать гнедую кобылу и ее седока.

Анастасия услышала стук копыт за спиной и увеличила скорость. Однако девятилетняя Пенелопа была не так резва и вынослива, как молодой вороной жеребец Мещерского. Расстояние стало сокращаться, и скоро князь уже скакал рядом с ней.

— Кто вы? — крикнул он, повернувшись к Анастасии.

Она перевела лошадь в рысь, затем в шаг, остановилась и сняла шляпу.

— Анастасия Петровна?! — воскликнул Мещерский. — Вы ли это? И что вы тут делаете?

— Отдыхаю, — ответила она.

Молодой кирасир не сразу нашелся, что ответить. Светская дама — и верхом на лошади в мужском платье. Было чему удивиться. Они в молчании поехали рядом. Анастасия, держа треуголку под мышкой, подставляла разгоряченное лицо степному ветерку. Мещерский искоса поглядывал на нее.

— Я преследовал вас. Извините, — начал он разговор. — Никогда бы не подумал, что вы умеете так лихо ездить верхом на мужском седле.

— Муж научил, — объяснила Анастасия.

— Это не совсем обычно.

— Подполковник Аржанов хотел, чтобы я всегда находилась с ним рядом. А его жизнь протекала в боях и походах.

— Вижу, вам нравится верховая езда.

— Да. Она способствует размышлениям.

— О чем вы сейчас размышляете?

— О полуострове Крым.

Анастасия не стала продолжать. Она не знала, посвящен ли адъютант Светлейшего в план с ее поездкой. Поездка эта — конфиденциальная. Следовательно, чем меньше людей будут знать о ней, тем лучше.

— Вы решили ехать? — спросил князь.

— Вчера решила, сегодня — не решила. — Анастасия была рада ответить молодому офицеру искренне. — Меня всегда страшит неизвестное и непонятное. Сегодня утром господин Турчанинов совсем сбил меня с толку. То, о чем он говорил…

— Петр Иванович — человек крайне осторожный! — перебил ее Мещерский. — Он любит усложнять. Простые вещи в его изложении обращаются в неразрешимые проблемы. Не принимайте это близко к сердцу…

— Легко сказать! — Она вздохнула.

— Анастасия Петровна! — вдруг умоляюще произнес Мещерский. — Возьмите меня с собой! Я буду служить вам верно, как рыцарь прекрасной даме. Все равно вам нужен помощник. Светлейший обещал, что если вы согласитесь, то он отпустит меня в Крым.

Она в изумлении повернулась к нему.

— Вас взять с собой?.. Но… Мы слишком мало знакомы. Ведь это не прогулка в лес за грибами. К тому же, я сама еще ничего не решила определенно и до конца…

— Зачем колебаться? — с горячностью молодости заговорил Мещерский. — Поймите, это — шанс. Может быть, один из тысячи. Нам, людям незнатным и небогатым, надо рассчитывать только на счастливый случай да на собственные силы и способности. Я в службе — с шестнадцати лет, и, поверьте, успел убедиться в этом…

Их лошади медленно шли по дороге, почти касаясь друг друга боками. Вороной жеребец кирасира, повернув морду к Пенелопе, все норовил ухватить зубами щечный ремень на ее оголовье. Кобыла отмахивалась от непрошеного ухажера, но в сторону не отходила. Князь Мещерский рассказывал Анастасии свою биографию. Она была недлинная и вполне стандартная для того времени.

Поручику недавно исполнилось двадцать три года. Он принадлежал к малоизвестной и давно обедневшей ветви князей Мещерских. С детства его записали солдатом в лейб-гвардии конный полк. В шестнадцать лет он явился на действительную военную службу, уже имея чин сержанта. В полку он пробыл около трех лет, а затем был переведен из гвардии в армию корнетом, в новотроицкие кирасиры. С большим трудом его матушка добилась следующего назначения: из Новотроицкого полка — в адъютанты к Светлейшему князю Потемкину. Никаких высоких покровителей Мещерский не имел, крупного состояния — тоже. Таким образом, дальнейшее его продвижение по службе зависело лишь от него самого.

— Вы думаете, поездка в Крым вам поможет? — спросила она.

— Уверен в этом!

— По-вашему, надо ехать?

— Конечно! — кивнул князь. — Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Я верю в эту пословицу.

— А мне-то что за резон?

— Уж тогда они точно рассмотрят ваше прошение о пенсии и вынесут наиболее благоприятное решение. Да если б у меня была хоть одна возможность увидеть великую императрицу и вообще — отличиться, я бы ничуть не колебался. Я бы даже такого вопроса себе не задавал, милая Анастасия Петровна!..

Кухарка Зинаида уже дважды ставила обратно в печь горячее, дабы при необходимости подать его на стол тотчас. Но барыни все не было. Прислуга сидела голодная, так как по давно заведенному обычаю без распоряжения Анастасии обедать не начинали. Досифей вышел за ворота и смотрел, не едет ли их высокоблагородие по улице. Наконец он махнул рукой Глафире, занимавшей пост на крыльце дома. Топот копыт приближался. Анастасия на рыси заехала во двор, спрыгнула с лошади и бросила поводья Досифею. Она почти бегом взбежала по ступенькам на крыльцо. Глафира отворила перед ней двери.

— Хорошо ли теперь в степи, матушка барыня?

— В степи превосходно! — Анастасия отдала ей треуголку, перчатки и хлыст. Глафира мысленно возблагодарила Господа Бога: настроение у Анастасии Петровны после верховой прогулки заметно улучшилось.

— Тут уж вас все обыскалися, — доложила она, улыбаясь. — От портного Попандопулоса приезжали, от его светлости Потемкина приезжали…

— Подождут! — Анастасия гордо выпрямилась. — Давай обедать. Ужасно кушать хочу…

Бывало, что она обедала вместе с прислугой. Это случалось по большим церковным праздникам да в день рождения покойного супруга или же при каких-либо форсмажорных ситуациях в доме. Теперь все ее люди: Зинаида, Глафира, Досифей, Николай и конюх Кузьма — уже сидели на кухне за столом перед тарелками с дымящейся ухой. Анастасия, умывшись, но не сняв мужского костюма, пошла туда. Зинаида подала полную тарелку и ей. Заняв место во главе стола, Анастасия перекрестилась на икону и громко прочитала обеденную молитву по церковно-славянски:

— Очи всех на Тя, Господи Иисусе, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении, отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполняеиши всякое животное благоволения… Аминь!

Перекрестившись, дружно взялись за ложки. Обед проходил в полном молчании. Слуги знали, что, если барыня почтила их трапезу своим присутствием, значит, на то есть важный повод. Они ждали ее слов. После первого блюда, когда женщины собрали грязные тарелки и, открыв загнетку в печи, достали горшок с кашей и сковороду с биточками, политыми соусом, Анастасия заговорила:

— Ныне нахожу я нужным и полезным для себя совершить путешествие. Ехать хочу в Крым…