Бомбардировочная эскадра "Эдельвейс". История немецкого военно-воздушного соединения - Вольфган Дирих Страница 27

В неразберихе эвакуации из Ростова и передислокации в Запорожье I группа потеряла популярного и энергичного командира 3-й эскадрильи гауптмана Георга Холле, кавалера Рыцарского креста. ^[132] Он пропал без вести 27 февраля в ходе вылета на разведку погоды, возможно, был сбит зенитной артиллерией.

В результате хода наземных боевых действий эскадра еще раз вернулась в Запорожье. II группа передала свои самолеты I и III группам и была отозвана для отдыха и переподготовки. На этой стадии кампании на Востоке, когда русские сосредоточивали зенитную артиллерию в почти каждом ключевом пункте, многие вылеты заканчивались тем, что расстрелянные самолеты оказывались в глубоком снегу русской сельской местности. Довольно часто ведущий пары приземлялся около своего подбитого ведомого и подбирал его экипаж, решительно вытаскивая из неприятного положения. Иохен Шульце, военный корреспондент, написал о 201-м боевом вылете лейтенанта Винкеля и членов его экипажа. Отважно действуя подобным образом, они спасли с вражеской территории лейтенанта Герушке и фельдфебелей Флёгеля, Зильбербауэра и Брёггельвирта.

Получив попадания в оба двигателя, экипаж лейтенанта Герушке вынужден был совершить посадку. Что с ними произошло бы в этом случае? Сумели бы они пробиться? Первое, что требовалось сделать прежде всего, так это уйти от самолета. Русские солдаты следовали за ними по пятам, когда они пытались добраться до железнодорожной насыпи, чтобы укрыться там. Лейтенант Винкель сверху увидел, что они направляются прямо к деревне, полной русских танков. Со своей обычной невозмутимостью лейтенант Винкель начал атаку. Сбросив бомбы на деревню, он приземлился на снег в открытом поле и порулил к своим друзьям, оставляя позади длинное облако снежной пыли. Фельдфебель Швахенвальд, штурман, огнем из своего пулемета и при помощи бортрадиста фельдфебеля Зикера прижал русских к земле. В то же время бортстрелок, фельдфебель Циманн, открыв подфюзеляжный блистер, помог обессилевшему лейтенанту Герушке забраться на борт. Остальные поспешно вскарабкались в бомбоотсек, зная, что его створки фиксируются только пружинами! Ревя двигателями, Ju-88 Винкеля оторвался от земли. Он пролетел прямо над головами изумленных экипажей русских танков, которые стреляли вверх из всего, что у них было под руками, как будто надеялись одним ударом убить двух зайцев. Но оба экипажа благополучно вернулись домой – четверо друзей, полный драгоценный экипаж, были спасены.

Месяцем ранее, 27 января, лейтенант Герушке вытащил обер-лейтенанта Байера и его экипаж из подобной ситуации, когда они приземлились на нейтральной территории южнее Батайска.

21 февраля русские передовые бронетанковые части прорвались к Александровке, всего лишь в нескольких километрах севернее Кировограда, и расстреляли немецкий бронепоезд.

Позади в Запорожье командир I группы гауптман Клаус Хёберлен не колебался. Вместо того чтобы ждать, пока вышестоящий штаб оценит обстановку, он направил свои эскадрильи на эту цель. По русскому бронетанковому клину, проникшему незамеченным в глубь занятой немецкими войсками территории, наносились непрекращающиеся, свыше семи вылетов в день, разрушительные удары. Официальный приказ из штаба авиакорпуса прибыл лишь тогда, когда в группе уже заканчивали рапорт об успешном завершении вылетов. На следующий день, 22 февраля, целью стали русские танки, находившиеся немного восточнее Запорожья, – всего в 16 км от аэродрома. С этой угрозой надо было считаться. 17 февраля в штаб Манштейна в Запорожье прибыл Гитлер, чтобы на месте провести расследование «неповиновения» танкового корпуса СС под командованием Хауссера, ^[133] который 15 февраля оставил Харьков, несмотря на его приказ. Манштейн доложил фюреру об оперативной обстановке. Он также сообщил о том, что поблизости находятся русские танки. Гитлер сел в свой FW-200 «Condor» и мгновенно улетел оттуда. Теперь у Манштейна были развязаны руки, чтобы исправить опасную ситуацию. Серия хладнокровных и энергичных маневренных операций в районе между Днепром и Донцом позволили разбить русскую 6-ю армию и танковую группу Попова. ^[134] Корпуса Манштейна приготовились к атаке на Харьков.

До тех пор пока 15 марта 1943 г. Харьков не был заново взят – фактически танковой группой Хауссера, – I группа выполняла непрерывные вылеты на поддержку наземных войск. Целями были Балаклея, Изюм и Купянск – экипажи знали их еще с дней первых стремительных наступлений. III группа участвовала в боях в районе реки Маныч и на Кавказе, где Сталин, думая о новом Сталинграде, хотел разбить южный фланг немецкой армии. Он пытался в Ростове захлопнуть ворота на Кавказ; передовые бронетанковые части Баденова опустошили Тацинскую – но сами сунули голову в петлю и были уничтожены. ^[135] Русский плацдарм около Манычского ^[136] был ликвидирован, и Ростов остался свободным для отхода немецких войск с Кавказа. 1-я танковая армия смогла обеспечить безопасное форсирование Дона в Ростове, в то время как 17-я армия, несмотря на очень сильное русское давление, закрепилась на «линии готов» на Кубани.

Сосредоточения войск, артиллерии и цели на железной дороге в Минеральных Водах, Армавире, Кропоткине и Краснодаре – вот ключевые пункты, которые чаще всего атаковала эскадра. Летчики из KG51 использовались в роли пожарной команды. На всем протяжении этого времени 7.(Eis)/KG51, оснащенная истребителями Ju-88C-6, специализировалась на атаках железнодорожных целей.

С 27 февраля 1943 г. эскадра находилась в восточной части Крыма, в Багерове на Керченском полуострове. Ею командовал майор Эгберт фон Франкенберг-Прошлиц, I группу в Запорожье возглавлял майор Хёберлен, а III группу в Багерове – майор Рат.

Осколочная бомба SD2, «дьявольская бомба» с такой смешанной репутацией, теперь была модифицирована таким образом, чтобы ее можно было эффективно применять с малых высот, используя новые кассеты.

Приведенная ниже публичная речь была прочитана в столовой в Керчи майором доктором Купфером, ^[137] командиром эскадры пикирующих бомбардировщиков. Эта пародия, хотя, может быть, и преувеличенная, дает представление о том, что в то время чувствовали и думали экипажи немецких бомбардировщиков.