Джейн Остен и ее современницы - Елена Прокофьева Страница 26

И 10 ноября произошло неожиданное – палата лордов оправдала королеву, при том что никто уже не сомневался в ее виновности!

Буквально через несколько дней нашелся свидетель-итальянец, которому посчастливилось застигнуть Пергами и Каролину в самом разгаре полового акта. Именно о таком свидетеле и мечтала сторона обвинения. Но было уже поздно: показания оставили без внимания.

* * *

У Георга оставался последний козырь. Пускай он не смог избавиться от законной супруги, так хотя бы не пустит ее на коронацию и не увидит корону на ее немытой голове.

Наконец-то закон был на его стороне – монарх имел полное право решать, кого позвать на церемонию, а кого исключить из списка гостей. Он ждал коронацию столько лет, он потратил на нее столько денег – один только парадный костюм вместе с мантией и корсетом обошелся ему в 24 тысячи фунтов! Нет, в этот день все должно быть идеально. И шестидесятилетний король – обрюзгший, поседевший – повел себя как жадный мальчишка, который отгоняет гостей от торта со свечками. Он не пригласил королеву в Вестминстерское аббатство на торжество 19 июля 1821 года.

А она, разумеется, пришла.

Разве могла она поверить, что ее, монархиню, не пустят на ее же коронацию! Но произошло именно это.

Как только она подошла к входу в аббатство, привратники закрыли дверь. Аргументы ее свиты на них не действовали. На коронацию пускали только по пригласительным билетам. Тогда Каролина попыталась пробиться в Вестминстерский зал, где собрались гости короля. «Она металась, бесновалась и кричала: «Впустите меня, ведь я же ваша королева, королева Британии». Лорд верховный камергер был с королем, но послал своего заместителя, который возопил так, что в зале задрожали стены: «Выполняйте свой долг, затворите двери!» И тут же пажи в красных камзолах захлопнули двери прямо у нее перед носом», – писала одна из дам, присутствовавших в зале.

Вестминстерское аббатство

В первый раз в жизни королева потерпела поражение. Такое поражение, от которого уже не отшутиться, которое бьет в самое сердце. Люди, прежде поднимавшие за нее бокалы, теперь насмехались над своей оскорбленной королевой. Как можно так нелепо себя вести? Зачем она вообще приехала? Зачем выставила себя на посмешище?

И Каролина бежала. Последнее слово осталось не за ней.

* * *

После позорного изгнания она вернулась к себе в Бранденбург-хаус. Тем же вечером она позвала друзей на ужин и весело щебетала, но гости понимали, какими усилиями дается ей беззаботность. Когда она хохотала, по щекам катились слезы. После плотного ужина Каролина, по своему обыкновению, приняла магнезию от тяжести в желудке. Она насыпала порошок в графин с водой, добавила несколько капель опийной настойки и выпила полученную смесь. А утром проснулась со страшной болью в животе.

Была ли это попытка самоубийства? Едва ли. Скорее уж королева была в таком состоянии, когда в чашку чая вместо двух ложек сахара автоматически добавляешь десять.

На этот раз опрометчивость стала роковой. Из-за нерастворившейся магнезии у королевы началась кишечная непроходимость, которая, вероятно, наложилась на какое-то другое заболевание кишечника.

Каролина умерла не сразу. Еще несколько недель она пролежала в постели, что дало ей время составить завещание. Она не забыла ни Уилли Остина, ни малышку Витторину Пергами, ни других своих друзей, которых, на поверку, у нее оказалось не так уж много. Она настаивала на том, чтобы на ее гроб прибили табличку «Каролина Брауншвейгская, оскорбленная королева Англии», и друзья дали ей такое обещание. Теперь она была спокойна. «Я скоро умру, мистер Брум, но это не имеет никакого значения», – прошептала королева, когда ее пришел навестить адвокат. «Врачи Вашего Величества придерживаются иного мнения», – осторожно заметил Брум. «Ах, мне-то лучше знать. Я умираю, но мне все равно».

Она скончалась ночью 7 августа 1821 года. Весь день она стонала от боли, а последние несколько часов бредила, но с ее губ ни разу не сорвалось имя Бартоломео Пергами. Даже в забытье она не доставила бы мужу такого удовольствия. Георг проводил время в Ирландии и на похороны не приехал.

Гроб с телом Каролины был перевезен в Брауншвейг. Выполняя последнюю волю королевы, ее друзья изготовили табличку, но в последний момент ее приказано было заменить нейтральной надписью на латыни. Тем самым подтвердилась правота Каролины. До самой последней минуты в Англии она оставалась оскорбленной королевой.

Глава V
Дора Джордан – актриса, фаворитка и многодетная мать

Каждый день подтверждает мне несовершенство человеческой натуры и невозможность полагаться на кажущиеся порядочность и здравый смысл.

Джейн Остен

Как совместить карьеру с воспитанием ребенка? Таким вопросом задаются многие наши современницы, но он волновал женщин и двести лет назад. Особенно если карьера подразумевает гастроли, заучивание тысяч строк наизусть, рождественские каникулы, проведенные вдали от семьи, синяки, ссадины, сорванный голос и прыжки по сцене на последних месяцах беременности. А детей при этом было не двое-трое, а… тринадцать!

Такова была жизнь Доры Джордан, великой актрисы и любовницы будущего короля Вильгельма IV. Пожалуй, трудно найти среди современниц Остен женщину более самодостаточную и трудолюбивую, умеющую себя подать, но вместе с тем заботливую и любящую. Но, несмотря на всю свою целеустремленность, Дора Джордан не сумела справиться с главной проблемой своей жизни – с тотальным бесправием женщин, налагавшим печать на всю их жизнь и жизнь их детей.

В своей борьбе Дора полагала, что ее 20-летний союз с любимым мужчиной, которому она родила десять человек детей, дает ей хоть какие-то права. Закон считал иначе.

Дора Джордан

* * *

О том, что не все браки равны в глазах закона, Дороти Джордан узнала рано. Она родилась в 1761 году в Ирландии в семье англичанина Фрэнсиса Бланда и валлийки Грейс Филиппс. Матушка Дороти гордо именовала себя «миссис Бланд», но это было скорее дерзостью с ее стороны. Родители Дороти не были повенчаны. Точнее, пытались обвенчаться, но судья Бланд, отец Фрэнсиса, признал их союз незаконным. Достопочтенному джентльмену не нравилось, что его сын, тогда еще несовершеннолетний, взял в жены актрису. Тем не менее, молодые люди продолжали жить вместе, как ни в чем не бывало. Грейс была уверена, что Фрэнсис никогда ее не оставит.

Да и что такое запись в церковно-приходской книге? Так, пустая формальность. Главное – любовь.

Но в 1774 году, когда семейство проживало в Дублине, любовь внезапно угасла. В один прекрасный день отец попросту исчез. Как выяснилось, он уехал в Лондон, где с чистой совестью заключил новый брак. Некоторое время он еще присылал Грейс деньги, но когда в новой семье появились дети, помощь прекратилась. Грейс была в отчаянии. Нельзя сказать, что она полностью зависела от мужа финансово. Успешная, хотя и малоизвестная актриса, Грейс вносила свой вклад в семейный бюджет. Однако теперь ей пришлось в одиночку поднимать шестерых детей.