Викинги - Сергей Жарков Страница 26

На иллюстрации из Штутгартского Псалтыря 820–830 гг. изображен европейский пахарь-земледелец эпохи викингов, который пашет землю и засевает, чтобы получить себе хлеб на пищу.

Бонди – тоже, Смидр – занимающийся ремеслом и т. д. Имена дочерей Карла – частью обыкновенные обозначения жены и хозяйки: Флйод – «госпожа», Снот – тоже, Виф – «женщина» и т. д., частью эпитеты, указывающие на независимое сословие: Сванни – «гордая», Спракки – «надменная», Спрунд – «горделивая» и т. д.

В эпоху викингов в Скандинавии свободные землевладельцы – бонды представляли собой становой хребет скандинавского общества. Они обладали правом на ношение оружия и независимо от того, были ли они держателями скромного надела или же богатыми фермерами, имели право голоса на тинге. Причем, как известно, они располагали возможностью обсуждать дела не только местного, но и общегосударственного значения, например, одобрение или неодобрение действий конунга и согласие или несогласие с воцарением наследника. В эпоху викингов в скандинавских странах для монарха бывало мало одного восхождения на трон, чтобы сразу же заручиться доверием подданных, новоиспеченному конунгу надлежало завоевывать и постоянно поддерживать уважение к нему со стороны гордых и откровенных сограждан – бондов, поскольку во время войны именно они служили тем арсеналом людских ресурсов, из которого черпали живую силу воинские предводители. Если конунг или ярл поступал бесчестно или если кампаниям его сопутствовали неудачи, бонды имели возможность законным порядком отозвать его и выбрать себе нового лидера. Будучи свободными людьми и воинами, жившими в мире, где храбрость, отвага, мастерство во владении оружием и железная воля обычно приводили к победе, наиболее честолюбивые из них, надо полагать, таили в душе надежду однажды сделаться ярлами, а то и конунгами. Но, несмотря на то что бонды могли быть воинами, моряками, викингами, охотниками и торговцами, в целом они оставались фермерами, основным занятием которых были разведение скота и выращивание зерна. Правда, из-за периодического отсутствия, как то по причине участия в рейде или лейданге, бондам требовалась помощь в обработке своих ферм, для чего использовались как другие карлы, так и рабы.

Как уже говорилось выше, в эпоху викингов бонды обладали всей широтой свободы гражданских прав: они могли затевать судебные процессы и свидетельствовать в ходе их, выносить вердикты, участвовать в тингах и голосовать по всем вопросам, включая выборы конунга, участвовать в религиозных церемониях. Представители данного сословия имели право носить оружие (за исключением свеев, которым, по свидетельству Тацита, оружие выдавалось лишь в случае внешнего вторжения), служить в лейданге и скипрейде. Кстати, хотя в теории и предполагается, что каждый бонд владел своей собственной фермой, часто молодые люди жили совместно с родителями, при этом сохраняя статус бонда.

В эпоху викингов скандинавские бонды (за исключением живших в отдельных районах Дании) не находились в подчинении феодала и считались лично свободными на протяжении всего Средневековья. В некоторых странах вергельд за бонда был такой же, как и за знатного человека и, например, в Вэдморе, Западная Англия, он равнялся восьми полумаркам чистого золота.

В эпоху викингов основной целью в жизни у бонда служили упрочение положения и умножение славы и богатства, а также – и что наиболее важно – сохранение чести семьи. Будучи горделивыми и воинственными, бонды проявляли особую и весьма глубокую чувствительность в вопросах чести, а потому любое оскорбление – действительное или, как часто бывало, мнимое – могло повлечь за собой быструю и жестокую расправу с обидчиком. Неизбежно за таким шагом следовал ответный. Месть питала энергией кровавые междоусобицы, самые настоящие войны семей, сопровождавшиеся резней, засадами, уничтожением имущества и поединками. Если верить сагам, стороны в таких распрях упорно и непоколебимо шли к цели. Коль скоро вопрос чести решался, возможно, путем беспощадной резни и полного уничтожения всего семейства противника или за счет согласия одной из сторон принять «виргилд» (древнеанглийское слово wergild буквально означает «деньги за человека», «откуп» или «виру»), конфликт затухал, однако нередко он переживал поколения, и отцы-мстители, уходя в иной мир, возлагали незаконченное дело на плечи сыновей.

По большей части, однако, жизнь не являлась такой мрачной и кровавой драмой. Многие бонды представляли собой самодостаточных и располагавших достойными наделами земледельцев. Живя на небольшой ферме, свободный гражданин с семьей, порой еще с двумя или тремя невольниками, трудился на полях, валил и обрабатывал деревья, возводил и поддерживал в порядке постройки, ковал железо в маленькой кузнице, производя необходимые инструменты, и содержал скот. Какие-то особенные предметы, как, скажем, изделия из высококачественного железа или украшения, которые не представлялось возможным произвести самостоятельно дома, покупались или приобретались путем бартера. Бонды побогаче, занимавшие целые усадьбы, могли задействовать других свободных, но не столь процветающих сограждан или рабов для выполнения наиболее трудоемких и малоприятных задач на ферме.

В свободное время вольные люди занимались охотой, что являлось не только дополнительным источником поступления провизии, но и развлечением, упражнениями с мечом, плаванием и борьбой. О детях заботились, их ценили, но в ответ ожидали упорного труда и усердия в постижении той науки, которую усвоили и впитали в себя их отцы. Саги повествуют нам о том, что сыновей ярлов и бондов учили «стрелять из лука, ездить верхом, охотиться с собаками, владеть мечом и ставить рекорды в плавании». Подобные навыки являлись необходимыми и помогали мальчикам вырастать в сильных и ловких мужей, способных выжить и выстоять в мире, наполненном жестокостью и насилием– неразлучными спутниками войны. Детство не длилось долго: есть основания предполагать, что уже в 12 лет подросток порой отправлялся со старшими в дальние набеги.

Бег и игра в мяч, называвшаяся «кнаттлейк» (knattleikr), принадлежали к числу популярных видов спорта, а ловля лосося или форели не только развлекали, но и позволяли пополнять запасы в кладовых. Долгими зимними вечерами бонды играли в настольные игры, такие, как «нефатафль» (hnefatafl), представлявший собой предтечу шахмат на севере, или же слушали сказания и песни, в которых воспевались драматичные события завоеваний, месть, любовь и смерть в бою. Рабу, однако же, отдыхать и развлекаться не полагалось.