Как Париж стал Парижем. История создания самого притягательного города в мире - Джоан Дежан Страница 25

Когда началась осада, советники уверили Анну Австрийскую, что «за восемь или много десять дней Париж изголодается настолько, что подчинится».

Однако решимость и сплоченность парижан была так велика, что город сумел продержаться целых три месяца. 30 марта делегация из 186 дворян и членов парламента провозгласила, что Анна Австрийская согласилась на все требования бунтовщиков, кроме отставки Мазарини, ее самого доверенного лица. В следующем месяце королевская семья наконец возвратилась в Париж. Однако город, в который они вернулись, был совсем не похож на тот, что они оставляли.

Говоря о революционных движениях XXI века, современные специалисты подчеркивают важность одной вещи: возможность связи. Во время осады 1649 года парижанам удавалось думать и действовать как единый организм благодаря революционной связи. Информация быстро распространялась по городу различными способами; некоторые из них никогда не использовались раньше и уж точно не использовались в таких масштабах.

Традиционные способы передачи новостей были по-прежнему в ходу. Люди забирались на импровизированные трибуны, – та, что изображена здесь, подозрительно напоминает постамент одной из недавно установленных статуй какого-либо монарха из династии Бурбонов – и обращались к слушателям. Но эта гравюра 1649 года была призвана заменить привычного оратора; он мог говорить только с одной группой людей, в то время как картинки можно было увидеть сразу в нескольких местах одновременно. У этого изображения, циркулировавшего во время осады, имелась подпись: «Фрондер призывает парижан восстать против тирании кардинала Мазарини». Оратор вооружен и готов защищать свой город; он показывает на Лувр, который находится сразу за рекой.

Его слушает весьма разношерстная толпа: здесь собрались буржуа, государственные чиновники в характерных головных уборах, аристократы – например, мужчина на переднем плане в шляпе с перьями и дорогом плаще. На заднем плане мы видим нескольких женщин, которые собираются присоединиться к слушающим.

Гравюра, на заднем плане которой изображен королевский дворец Лувр, показывает, как фрондер обращается к толпе, состоящей из людей разных сословий и полов

Роялистская пропаганда изображала Париж как город, не тронутый войной. Юный Людовик XIV, как показано здесь, возвращается домой в Лувр после осады; его конь ступает по совершенно целой мостовой Пон-Нёф

Роялисты прибегали к своей собственной пропаганде. Одна из гравюр изображает сцену, якобы происходившую «в ту самую минуту, когда король вернулся в Париж после осады». На Сене покачиваются многочисленные лодки; счастливые лодочники играют в игры, чтобы позабавить юного короля – он наблюдает за ними с набережной. По этой версии, Людовик XIV пересекает Пон-Нёф, окруженный своими верными войсками, и его встречает безупречный, нетронутый Париж – процессия движется по совершенно целой булыжной мостовой самого лучшего моста столицы к самому знаменитому дворцу, Лувру.

Гравюры обоих лагерей продавались по всему городу, а также выставлялись на всеобщее обозрение в людных местах для тех, кто не мог себе позволить купить их. На одном из концов Пон-Нёф был воздвигнут особый столб, то есть фактически газетная тумба.

Самый главный фрондер, будущий кардинал де Рец, подчеркивал, как «легко возбудить жалость», расклеивая гравюры в столь удачно расположенных точках.

Печатные плакаты, размещенные в стратегических местах, могли, по словам одного парижанина, «покрыть весь город» за одну ночь. Например, один, обличающий «негодяя Мазарини», был нагло прилеплен у входа в собор Нотр-Дам. На этой гравюре изображен корабль, напоминающий о том, что украшает герб Парижа. Текст поясняет, что корабль, управляемый членами парламента и знатью, представляет собой французскую столицу, которая «взялась за оружие», чтобы защитить королевство Францию. Плакат появился на улицах города 8 января 1649 года, через два дня после того, как Анна Австрийская ускользнула из Парижа с юным королем, и за день до того, как началась осада. Судя по всему, он призывает жителей присоединиться к этим лидерам, чтобы обеспечить городу безопасность, и даже намекает, что их усилия будут угодны молодому правителю: король-мальчик парит в воздухе над кораблем, охраняемый крылатой фигурой, под которой подразумевается «ангел-хранитель Франции».

Во время осады Парижа силы оппозиции расклеивали плакаты вроде этого по всему городу, чтобы сообщить о новостях и взбудоражить общественное мнение

На картинах, где изображен Пон-Нёф, часто показано, как один человек читает вслух нескольким. Во времена Фронды такие групповые чтения помогали неграмотным быть в курсе главных политических новостей

Другие плакаты распространялись из рук в руки, от дома к дому, по сотне копий зараз, под покровом ночи. Как и картинки, они доходили до самой широкой аудитории – даже до частично или полностью неграмотных. Многочисленные свидетельства современников описывают сцены публичных чтений, когда группы собирались у «читальных» столбов, текст зачитывался вслух, а затем начиналось горячее обсуждение. На иллюстрации изображен мужчина, который стоит на тротуаре и читает для группы из двадцати или более внимательных слушателей – мужчин и женщин.

Печатная продукция не только расклеивалась, но и разбрасывалась прямо на улицах. Маленькие листочки бумаги, которые назывались billets, или «билеты» (размером они были примерно три-четыре на пять дюймов), печатались в типографии, а затем их по ночам выкидывали на улицы. Их можно было поднять и спрятать, а потом спокойно прочитать вдали от посторонних глаз. Billets могли всерьез взбудоражить парижан сообщениями о том, что вот-вот должно произойти какое-либо важное событие, например арест или вторжение. Они также использовались, как и сегодняшние средства массовой информации, чтобы быстро привлечь к чему-то интерес толпы.

Новости буквально висели в воздухе революционного Парижа; во время гражданской войны сама по себе возникла идея, как сделать политические вести интересными и развлекательными: водевиль.

Само слово представляет собой сокращение, означающее приблизительно «то, что ходит по городу», – и эти легко подхватываемые, привязчивые мотивчики действительно расходились по всему Парижу. Водевили существовали и до войны, но политические песенки никогда не являлись популярным жанром. Именно во времена Фронды слово «водевиль» стало означать модную, легко запоминающуюся песенку, в которой описывались последние события, причем в сатирическом или бунтарском духе. Именно тогда у парижан, и бедных и богатых, появилась любовь к водевилям – они напевали и мурлыкали их себе под нос повсюду. И с самого начала водевили ассоциировались прежде всего с Новым мостом; одна из самых ранних словарных дефиниций описывает водевиль как «песни, которые распевают на Пон-Нёф».