Сократ. Учитель, философ, воин - Борис Стадничук Страница 25

Что скрывать: Сократ вырастил из Ксенофонта настоящего (как это определят современные историки) империалиста. Это Платон остался в Греции, где и пытался построить идеальное государство исключительно силой идей. Ксенофонт же был уверен, что лучшая идея для строительства не только идеального, но и любого государства – меч. Кто из них был прав? Кто вернее понял уроки Сократа? У каждого был свой Сократ, и каждый из учеников слышал и усваивал то, что ему было ближе. Авантюрист Алкивиад – дерзость мысли, не склоняющейся ни перед человеческими законами, ни перед моралью. Отстраненный от мира мыслитель Платон – веру в волшебную силу идей. А империалист Ксенофонт – непоколебимое мужество воина. Соответственно, и друзей он искал под стать себе, вспомним Клеарха и Хирисофа. И свою армию в итоге он передал спартанцам, которые готовились тогда к новой войне с персами. В Малой Азии Ксенофонт встретил царя Агесилая (442 – около 358 гг. до н. э.), который, по мнению многих, был живым воплощением всех спартанских доблестей. И этот человек в какой-то мере заменил в его сердце только что казненного в Афинах Сократа. Агесилай был выдающимся полководцем, абсолютно бесстрашным воином, человеком честным и даже (по понятиям того жестокого времени) по-своему милосердным. Возможно, Ксенофонт надеялся, что Агесилай и станет тем мечом, который воплотит в жизнь идею, мучившую его с самого возвращения из Персии? Она была проста: коль скоро 10 тысяч наемников, собранных со всех концов Греции и ничем, кроме жажды наживы, не объединенных, сумели разгромить огромные персидские армии, а потом, после того как их предприятие (по нелепой случайности) провалилось, без опытных командиров и проводников вернулись на родину, то что же сможет совершить объединенная армия всей Эллады? Да еще под командованием великого полководца, авторитет которого признают все без исключения. Например, потомка Геракла. Еще до встречи с Ксенофонтом Агесилай удачно сражался против персидских армий, захватил в Малой Азии несколько богатых провинций. Маленькая Спарта могла стать большой империей. Времена греческих полисов и междоусобиц уходили. Будущее лежало на Востоке, и его надо было завоевать. Наверное, об этом Ксенофонт много говорил со спартанским царем. «Анабасис» тогда еще не был написан, но устные рассказы Ксенофонта в конце концов убедили Агесилая не ограничиваться Малой Азией. Он стал готовиться к большому походу вглубь Персидского царства. Разумеется, Ксенофонт собирался отправиться вместе с ним, чтобы на этот раз увидеть стены Вавилона не издали, а изнутри. Но не сложилось.

Книга Ксенофонта опередила время. Греция еще не была готова заменить Персию в роли всемирной империи. Ей не хватало внутреннего единства. Победа спартанцев в Пелопоннесской войне не сделала Грецию ни единым государством, ни даже более-менее прочной конфедерацией. И побежденные враги, и вчерашние союзники только и ждали, когда спартанцы ошибутся или утратят бдительность. Подходящий момент представился, когда большая часть спартанских сил находилась за морем. Агесилай не повел объединенную греческую армию на Персию. Ему пришлось вернуться на родину, чтобы сражаться там против таких же, как он, греков. Ксенофонт последовал за ним. Воплощение мечты о новом царстве на востоке откладывалось до окончательного объединения Эллады, которого Ксенофонт так и не дождался, хотя прожил очень долгую жизнь. Он видел, как великие военные таланты Агесилая были растрачены в междоусобных сражениях. Только в глубокой старости спартанский царь отправился наконец воевать с персами – в Египет, восставший против власти шаханшахов. Другой старик, Ксенофонт, уже не чувствовал в себе сил, достаточных для новых походов. В Афинах он был проклят как предатель, его имущество конфисковали, а самого приговорили к смерти. Но в Спарте он считался кем-то вроде почетного гражданина. Он жил в имениях, купленных на добытые в походах деньги, и писал свои знаменитые книги. «Анабасис» – о том, что могут совершить греки, если договорятся действовать сообща. «Греческую историю» («Элленика») – о том, почему им никак не удается договориться. «Воспитание Кира» – первый известный в истории педагогический роман. Он, кстати, повествует не о Кире Младшем, которого Ксенофонт лично знал, а о его далеком предке – Кире Старшем, великом Кире, основателе Персидской империи, о том, как формируется характер идеального государя. Говорят, прочтя эту книгу, Платон только посмеялся и заметил, что исторический Кир был совсем не таким. Верно, но ведь и Сократ, изображенный Платоном, был похож на реального Учителя не больше, чем гадкий утенок на лебедя.