Андерсен - Борис Ерхов Страница 23
Андерсен - Борис Ерхов читать онлайн бесплатно
Автор снова принялся успокаивать приятеля и перевел разговор, спросив, кто же мог на него напасть. Его собеседник уверенно заявил, что это был сам дьявол. Но дьявол не существует, возразил ему автор и стал приводить в пользу этого свои доводы. Их разговор постепенно перешел в спор, во время которого полы пальто приятеля неожиданно распахнулись, и стало видно, что он совсем недавно встал с постели. Когда же, обратив на это внимание, автор заглянул под поля его шляпы, чтобы встретиться с ним взглядом, то обнаружил, что веки собеседника опущены и что все это время он разговаривал с бодрствовавшим во сне, то есть с лунатиком. К счастью, они уже дошли до переулка, в котором стоял дом приятеля, и тот благополучно свернул в него.
Таков один из наиболее законченных эпизодов «Прогулки», по сути почти законченная новелла в стиле Стивена Кинга. За исключением него, все остальные носят отрывочный характер фантастических историй с «открытыми», то есть обрывающимися концовками. Сменяя друг друга, они образуют основную сюжетную линию «Прогулки», на протяжении которой автор встречается с мифическими и аллегорическими лицами или говорящими животными (в одном эпизоде мы встречаемся с цепной собакой и лошадью, читающими лекции по эстетике) и делает по ходу повествования различного рода завуалированные сатирические намеки на некоторых знакомых. В одном случае, например, когда автор-повествователь попадает в стеклянную капсулу, плывущую под водой, мы встречаемся с фигурой Черта, в которой угадывается Симон Мейслинг. «Он выглядел ужасно. Щетина волос на его сизо-красном лице беспорядочно торчала во все стороны. Глаза в зеленоватой мгле вылезали из орбит. По моему телу пробежал ледяной озноб; я находился как раз над его головой. Если бы стеклянная оболочка капсулы треснула, меня пронзил бы торчащий из его лба раскаленный рог».
В некоторых эпизодах повествования автор предоставляет слово не только животным, но даже предметам. Такова, например, история уже упоминавшейся книги Гофмана «Эликсир дьявола». Она сама рассказывает, как ее сочинял Гофман по ночам в присутствии жены — так ему было страшно, как ее печатали на отдельных листах и переплетали и как она проводила время на складе издательства «Гюльдендаль» (кстати, существующего и поныне), после чего попала в книжный магазин, а затем в библиотеку. Отсюда ее кто-то берет почитать — и здесь на полуслове история обрывается.
Одушевление предметов и рассказ от их «первого лица» — любимый прием Андерсена в его сказках и историях, примененный им впервые еще в «Прогулке». Перекликаются со сказками некоторые ее эпизоды и по содержанию. Достаточно сравнить эпизод с выпавшим из «паролёта» письмом и историю «Через тысячу лет».
Отдельные фрагменты, идеи, образы, персонажи и литературные аллюзии «Прогулки» почти не связаны между собой и объединены только образом ее автора. В этом смысле главным героем их является он сам, подчиняющийся только одному принципу — Свободы с большой буквы и легкости пера, с которой он создавал книгу, его романтической иронии. Когда автор в тринадцатой главе добирается-таки до восточного побережья острова Амагер, он вспоминает, что обещал читателям и подписчикам своей книги произведение из четырнадцати глав. Что ж, не беда! Он сдержит слово и напишет четырнадцатую главу. Приведем ее полностью, это необременительно:
«Глава 14
(Не содержит ничего)- !!! - ? — , - ;- .-!» — ?-, —, -,-! -: «—;- !- !!!!!!!»
Иными словами, автору дозволено все, ведь он тоже — Творец!
Успех «Прогулки» окрылил автора, и, как-то перечитав свою трагедию в стихах «Лесная часовня», он воспринял ее как пародию и решил написать настоящий водевиль, исполненный веселья и оптимизма. Так, весной 1829 года за неделю с небольшим до сдачи вторых университетских экзаменов Андерсен написал пьесу «Любовь на башне церкви Святого Николая, или Что скажет партер» и представил ее дирекции Королевского театра. Мнения директоров разделились: Рабек выступил против постановки пьесы из-за того, что в ней спародирована реплика из эленшлегеровской трагедии «Аксель и Вальборг», но Ольсен и Коллин вступились за пьесу, и она была поставлена. Вот как описывает ее содержание сам Андерсен в «Сказке моей жизни без вымысла»:
«В своей пьесе я высмеивал тогда уже выходившие из моды пьесы о рыцарях былых времен и еще немного подшучивал над восторгами по поводу водевилей.
Содержание моего сочинения сводилось к следующему. Сторож церкви Святого Николая, который высокомерно причислял себя к рыцарскому сословию, хотел выдать свою дочь за сторожа соседней церкви, в то время как девушка любила молодого портного. Когда сговорившиеся уже поднимали чаши с пуншем, празднуя взаимное согласие, молодая пара бежала с праздника в гостиницу, где тоже танцевали и веселились. Оттуда сторож забрал дочь домой, после чего она объявила себя сумасшедшей, сказав, что разум к ней не вернется до тех пор, пока ей не вернут ее портняжку. Отец решил тогда, что дело должна решить судьба. Хотя как узнать ее волю? И тут у отца возникает мысль, что в качестве Пифии в данном случае пусть выступит сама публика. Пусть публика решит, кому достанется невеста, сторожу или портняжке? Обратились к одному из молодых поэтов, чтобы тот изложил конфликт в форме водевиля. Если во время его представления публика засвистит или зашикает, это будет означать не фиаско молодого автора, а голос судьбы, возглашающий, что девушка должна выйти замуж за сторожа. Если же, напротив, водевиль удастся, это будет означать, что она должна достаться портняжке. Естественно, все персонажи пьесы только и думали, что о сцене, где в заключительной песне молодая пара молила публику об аплодисментах, в то время как противная сторона упрашивала ее освистать пьесу или, по крайней мере, ее зашикать!» [89]
Как ни странно, но спектакль даже с таким витиеватым сюжетом (водевиль в водевиле) удался. Этому немало способствовал прием вовлечения в действие публики, среди которой находилось немало студентов, однокашников Андерсена, сдававших вместе с ним университетские экзамены и успевших с ним подружиться. Как сообщает Андерсен в «Сказке моей жизни», услышав гром аплодисментов, он рванулся из-за кулис и побежал к Коллинам [90]. «Дома была лишь его супруга; я почти без чувств опустился на первый попавшийся стул и зарыдал. Добрая женщина не знала, что и подумать, и принялась утешать меня: „Ну же, не принимайте это так близко к сердцу, ведь и Эленшлегера освистывали, да и многих других поэтов тоже!“ — „Меня вовсе не освистали! — прервал я ее, рыдая. — Мне хлопали и кричали: да здравствует автор!“» [91].
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments