Гардемарины. Трое из навигацкой школы - Нина Соротокина Страница 23

— Ты кто? — услышал Алеша чуть внятный шепот.

— Служанка приехавших вечером господ, — также шепотом ответил он, поправляя плащ.

— Ты не служанка. Ты на богомолье идешь. Тебя в дороге подобрали.

— А тебе что в этом? — Алексей схватил девушку за запястье. — Кто тебя подослал? Говори!

— Пусти, закричу! Знала бы, что ты злая, как цыганка, не пришла бы сюда.

— Чего тебе надо? — крикнул Алексей, отбрасывая ее руку.

— Я завтра с тобой пойду.

— Вот радость-то, — иронически протянул он.

— Не хочешь, чтобы с тобой шла?

— Зачем ты мне нужна-то? Ты кто, монашка?

— Нет. Я при монастыре живу.

— Ты даже не знаешь, куда я иду, — усмехнулся Алеша.

Она задумалась, по-детски выпятив губы, пальцы ее с отрешенной деловитостью быстро сплетали в косичку кисти шали.

— А куда ты идешь? — спросила она наконец.

— Это уж мое дело. Тебе куда надо?

— А это мое дело! — Девушка бросила заплетать кисти, стиснула худой кулачок и решительно потрясла им.

— Вот и хорошо. Вот и поговорили. А теперь иди. Мне спать надо.

Девушка не двинулась с места.

— Мне надо в Новгород, — прошептала она с неожиданной кротостью. — Я одна боюсь идти, я мира не знаю.

Она ссутулилась и вдруг упала на колени, вцепилась руками в волосы и стала раскачиваться перед Алешей, страстно шепча:

— Возьми с собой! Христом Богом молю… Выйду я из монастыря, только дорогу спрошу, меня назад и воротят. На кольцо, оно дорогое, фамильное. Ты не бойся, бери, только позволь идти с тобой.

«Уж не блаженная ли?» — оторопело подумал Алексей.

— Не нужно мне твоих колец. У меня свои есть. Пойдем, коли хочешь.

«Вдвоем идти легче, — размышлял он. — Вряд ли она будет обузой. Ноги длинные, в ходу, наверное, легкие. Пусть скачет…»

Получив согласие, девушка сразу успокоилась, нахмуренное лицо ее разгладилось, похорошело. Она села на пол, подперев щеку ладонью, и принялась внимательно рассматривать Алексея.

— Ну и взгляд у тебя, — смутился тот. — Твои глаза костер поджечь могут. Не пробовала?

— Черные, да? — простодушно отозвалась девушка. — Мне сестра Федора всегда говорит: «Спрячь глаза!»

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— А зовут тебя как?

— Зачем тебе мое имя? — опять насупилась девушка.

— Не хочешь — не говори.

— Софья. А ты?

— Алек… Анна, — поперхнулся Алексей, но вовремя вспомнил имя благодетельницы Анны Гавриловны.

— Аннушка, — задумчиво уточнила Софья.

«А хорошо ли это, честно ли, что я беру ее с собой, — размышлял Алеша. — Видно, совсем не у кого просить ей помощи, если кинулась она к первой встречной. Но я-то не та, за кого она мня принимает. Если б знала эта девица, что я ряженый гардемарин и государев преступник, вряд ли б она так стремилась пойти со мной».

Он не успел додумать мысль до конца, как Софья встала, подошла к божнице и, встретившись с ясными глазами Вседержителя, так стремительно грохнулась на пол, что юноша явственно услышал стук коленей о плиты пола. «Больно так молиться», — подумал он.

— Господи, решилась я! — страстно прошептала Софья. — Господи, не помощи жду! Об одном прошу — не мешай! Я сама, сама… Отврати от меня взгляд свой. Пойми и прости. Господи…

Алексей сидел, не шелохнувшись. Ну и молитва! Софья смиренно касалась лбом пола, но не просила Бога — требовала, и, казалось, качни Господь головой, нет, мол, она опять вцепится в свои лохматые волосы, заломит руки и начнет рвать перстень с худых пальцев: «На, возьми, но пойми и прости…» И не выдержит Всемогущий.

Муторно стало на душе у Алексея. Мало ему своих бед, еще берет на шею обузу. Экая она настырная! «Да отвяжись ты от Бога! — хотелось ему крикнуть. — И секунды ему подумать не даешь. Только и забот у Господа, что за тобой следить!» Если она с Богом так вольничает, то каково же будет ему, Алексею? Заговорит, задурит голову, опутает просьбами, как канатами, и не будет у него своей воли, только ее желания он будет выполнять, проклиная их и не смея отказаться.

Софья внезапно затихла, накинула на голову шаль и встала.

— Все… — Она вздохнула, повернулась к Алексею и улыбнулась. И так белозуба, светла и добра была эта улыбка, что Алексей, словно пойманный с поличным, смешался и отвел глаза.

— Я тебе башмаки принесу, — сказала Софья, глядя на босые Алешкины ноги. — Болит нога?

— Болит.

— Я вылечу. А сейчас спи. Скоро утро. Я за тобой приду.