Тэмуджин. Книга 4 - Алексей Гатапов Страница 23

Тэмуджин, радуясь вернувшемуся теплу и пользуясь добрым случаем, все эти дни в сопровождении Мэнлига, Боорчи с Джэлмэ и небольшого охранного отряда непрерывно разъезжал по своим войскам, перемещаясь от одних тысяч к другим, присутствовал на учениях.

В первые дни учения шли по сотням. Воины насаживали на коней камышовые чучела толщиной в человеческое туловище, веревками прикрепляя их к седлам, и гонялись за ними, стреляя тупыми стрелами. Старые воины учили молодых правильно выпускать стрелы на скаку.

– Отпускай тетиву в тот самый миг, когда копыта твоей лошади оторвутся от земли, – наставляли они. – Каждый воин должен знать полет своей стрелы. При стрельбе на дальнем расстоянии нужно уметь рассчитывать: по какой дуге она полетит и в каком месте попадет в цель.

До смерти напуганные лошади с непривычными ношами на спинах, с торчащими на них разноцветными перистыми стрелами, под настигающие, тонко воющие звуки дичали, и, подобно гонимым волками дзеренам, изо всех сил уносились прочь, хрипя на скаку, ворочая безумными глазами. За ними неотступно гнались всадники с луками наизготовку, раз за разом выпускали стремительные, далеко разящие стрелы.

Десятники добивались наилучшей сноровки, неизменно требуя, чтобы ни одна стрела не уходила мимо.

– Чем лучше будешь стрелять, тем скорее покончишь с врагом и останешься жив, – внушали они молодым. – Не попадешь первой же стрелой – смерть обернется на тебя: враг может не промахнуться. Лучший способ избежать смерти в сражении – стрелять без промаха.

И молодые, веря им, без понуканий старались в стрельбе. Даже вечерами, когда учения для всех заканчивались, многие оставались, чтобы получше отточить свою сноровку во владении луком, довести ее до края возможного, состязались между собой в быстроте и точности.

А на другой день до изнурения метали короткие копья, проносясь на скаку мимо стоячих чучел, гонялись друг за другом с арканами, стаскивая с седел…

На тысячных учениях перестраивались в колоннах на скаку, делились на десятки и рассыпались лавой…

Последние три дня шли учения всего войска. Съехавшись подальше от своих пастбищ, в ровной сухой степи у южных отрогов Хэнтэя, разделили тумэн на две части и учились нападать крупными силами, охватывать с флангов, заходить в тыл, перестраиваться для обороны…

Тэмуджин, стоя вместе с тысячниками у подножья горы, внимательно смотрел на все со стороны. Он сразу заметил, что при сложных действиях крупными отрядами многие охваты не удаются, передвижения всадников не выходят быстрыми и слаженными, как должны быть. При охватах с двух сторон часто одно крыло вырывалось вперед, другое запаздывало…

Нетерпеливо похлопывая сложенной плетью по голенищу гутула, он досадливо вздыхал, укоризненно косился на тысячников. Те молча хмурили лица.

Несколько раз пробовали нападение косым ударом, когда один отряд должен был пронестись мимо другого – мнимого противника, стоящего в колонне, осыпая его тупыми стрелами и одновременно огибая с фланга, зайти ему в тыл. В первый раз передовая сотня нападающих пронеслась мимо противника и слишком далеко ушла вперед, отдалилась от его фланга, давая ему возможность перестроиться для обороны и ответного удара. Не получилось и со второго раза…

«Эх, не такое войско нужно, чтобы разить врагов по-настоящему, – горько думал Тэмуджин. – А это всего лишь видимость…»

Вечером у костра он запальчиво выговаривал тысячникам:

– Была бы сейчас настоящая война, как мы бились бы с врагом? На что годится такое войско?

– Давно не было учений, – смущенно отговаривались те, – люди отвыкли.

– У меня много молодых прибавилось за эти годы, они и портят все, – оправдывался Асалху. – Старые воины выбыли. А эти не были на учениях при Есугее-нойоне, знают лишь как рваться вперед, вот и нарушают строй.

– Вы не тревожьтесь, мы их быстро научим всему, – успокаивал его Мэхэлху, предводитель десятой тысячи. – Так прогоняем их, что и во тьме и спросонья будут делать все как надо.

– Будет так, как он говорит? – Тэмуджин требовательно посмотрел на остальных.

– Будет, – заверили те, – раз уж взялись за дело, отточим все до конца.

– Так выучим, что будет все как раньше, при Есугее-нойоне.

Тэмуджин промолчал, но внутренне он долго не мог успокоиться, возмущенно думал о них: «Целый тумэн держат в руках и не позаботятся, чтобы содержать его в порядке. Разве нельзя было раньше подумать обо всем? Взрослые люди, а пока не ткнешь да не укажешь, не пошевелятся. Если эти, лучшие воины, такие, то каковы другие? Неужели вообще люди так глупы и ленивы, что без принуждения их не заставишь трудиться? Как тогда надеяться на них, как с такими спокойно жить?».

В это время из темноты к костру подскакал всадник.

– Где Тэмуджин-нойон? – еще издали донесся знакомый голос.

Тэмуджин, оглянувшись, встал, вышел навстречу. В свете огня показалось лицо Хасара.

Подъехав, тот спрыгнул с черного меркитского жеребца. От другого костра быстро подошли Боорчи и Джэлмэ.

Хасар, склонившись к брату и многозначительно снизив голос, доложил:

– Приехали какие-то парни из тайчиутского куреня. Спрашивали Джэлмэ. Я спросил, что им надо, а они говорят, мол, хотим попроситься в ваш улус.

– Ну, вот и начинается! – радостно улыбнулся Боорчи, глядя на Тэмуджина. – Уже из дальних краев просятся к нам люди.

Тэмуджин посмотрел на Джэлмэ:

– Видно, это твои друзья подоспели, о которых ты говорил.

– А сколько их человек? – загоревшись глазами, спросил тот у Хасара.

Тот пожал плечами:

– Ну, я не стал их считать по головам. Это же не бараны. Еще и обиделись бы да и ушли обратно.

– Можно было спросить, сколько их человек, – укорил его Тэмуджин. – Почему не спросил?

– А чего лишний раз расспрашивать? – чертыхнулся тот. – И так видно было, человек полтораста…

– Полтораста, говоришь? – переспросил Джэлмэ, с недоверчивой улыбкой глядя на него. – А ты хорошо рассмотрел?

– Я пока еще не ослеп, кажется, – обиделся тот. – Если говорю полтораста, значит, не меньше.

– Да ты не сердись, Хасар, – миролюбиво сказал Джэлмэ. – Я не ждал, что так много их будет. Значит, друзья мои еще и других за собой привели.

Обычно невозмутимый, внешне безразличный ко всему, что происходило вокруг, теперь он радостно потирал руки, возбужденно оглядывая всех.

– А ты говорил, всего семь или восемь человек могут прийти, значит, обманывал нас? – повеселев, шутливо обратился к нему Тэмуджин, забывая о своей недавней досаде и неприятном разговоре с тысячниками.

– Это победа над меркитами притянула к нам людей, – высказал догадку Боорчи. – Сейчас по борджигинским куреням, должно быть, все об этом и говорят.