Принципы ведения войны - Карл фон Клаузевиц Страница 22

Следовательно, чем меньше часть войска, которая непосредственно участвует в бою, и больше та часть, которая в качестве резерва вносит свой вклад в результат боя одним своим присутствием, тем меньше шансов будет у свежих сил противника снова вырвать победу из наших рук. Тот полководец и та армия, которые ведут бои с максимальной экономией сил и используют моральный эффект наличия сильного резерва, более уверенно идут к победе.

Момент, когда у победителя проходит кризисная стадия боя и восстанавливается дееспособность, наступает тем скорее, чем меньше конкретное войсковое формирование. Конный разъезд, преследующий противника, в несколько минут восстановит свой порядок, и кризис для него продолжается только эти минуты. Целому кавалерийскому полку на это потребуется больше времени; еще больше для пехоты, рассыпанной в стрелковые цепи, и, наконец, еще больше времени потребуется для большого отряда из всех родов войск, когда одна часть развернулась в одном направлении, другая — в другом. Нарушение порядка, вызванное боем, усиливается еще и тем, что ни одна часть не знает, где находятся остальные. Тут и наступает момент, когда победитель собирает свою потрепанную «боевую машину», как-то обустраивает ее, размещает в определенном месте, словом, приводит в порядок свои боевые силы и средства. Такой момент наступает тем позже, чем больше войсковое формирование.

Этот момент наступает еще позже, если ночь застает победителя в состоянии кризиса, и, наконец, он наступает еще позже, если местность пересеченная и заросшая густым лесом.

До сих пор мы рассматривали помощь, приходящую к проигрывающей стороне, просто как увеличение численности, а следовательно, как пополнение, поступающее непосредственно из тыла, и это вполне распространенный случай. Но совсем иначе обстоит дело, если эти свежие силы движутся во фланги или в тыл противника.

Направляя силы на фланги и в тыл противника, можно добиться гораздо большего эффекта, но это не обязательно; в некоторых случаях можно получить и обратный результат. Все зависит от конкретных условий, в которых протекает бой, и массы других обстоятельств. Здесь же для нас важны два момента: во-первых, атаки с фланга и тыла, как правило, больше влияют на размеры успеха после исхода боя, чем на сам исход. А ведь при возобновлении боя самое важное добиться благоприятного исхода, а не размеров успеха. С этой точки зрения надо бы считать, что подоспевшее подкрепление для возобновления нашего боя будет для нас менее выгодным, если оно направлено на неприятеля с фланга и с тыла, так как действует отдельно от нас, чем если бы оно присоединилось к нам непосредственно. Разумеется, хватает случаев, где так оно и бывает, однако нужно сказать, что в большинстве случаев происходит обратное, и причиной этого является второй важный момент — моральное воздействие неожиданности, которая возникает при появлении подкрепления. Ясно, что атака с фланга и с тыла, которая в начале боя, когда силы сосредоточены и готовы к такому событию, не так важна, приобретает другой вес в последний момент боя!

Поэтому приходится признать, что в большинстве случаев подкрепление, ударившее во фланг и в тыл противника, будет эффективным. Здесь результаты не поддаются никаким расчетам, потому что доминирующее влияние приобретают моральные силы, создавая широкое поле для проявления храбрости и отваги.

Если бой еще нельзя считать законченным, тогда новый бой, открывающийся с прибытием подкрепления, сливается с первым в общем результате. Но если исход боя уже решен, тогда получаются два отдельных результата. Если подоспевшее подкрепление по силам уступает противнику, тогда от второго боя вряд ли можно ожидать благоприятного результата; но если пополнение настолько сильно, что может предпринять второй бой, невзирая на результаты первого, тогда благоприятный исход второго боя компенсирует или даже перевесит результат первого боя.

Если удается повернуть в свою пользу неудачный ход боя до его завершения, то его отрицательный результат не только перестает иметь значение, но даже становится основанием большей победы. Если конечный результат будет в нашу пользу, если мы вырвем у врага поле битвы и возвратим захваченные им трофеи, тогда все силы, затраченные им, становятся для нас абсолютной добычей, а наше былое поражение станет ступенью к большему триумфу. Так магия победы и проклятие поражения влияют на специфический вес одних и тех же элементов.

И все же, даже если мы имеем значительный перевес над силами противника и способны отплатить ему за наше поражение еще большим, всегда лучше предотвратить завершение неудачного боя и постараться обратить его в свою пользу, если он представляет для нас какую-то важность, чем давать второй бой.

Надо рассмотреть еще одно заключение.

Если в обычном, хорошо подготовленном сражении исход неудачен, это еще не является мотивом для начала нового. Такое решение может быть принято на основании всесторонней оценки конкретных обстоятельств. Однако этому противятся моральные силы. От старейшего фельдмаршала до самого юного барабанщика войска никогда не бывают больше настроены на борьбу, чем когда речь идет о том, чтобы смыть позор поражения. Правда, это справедливо лишь в том случае, когда разбитое войсковое формирование сравнительно невелико по сравнению с целым войском, потому что иначе более высокие чувства теряются в сознании своего бессилия.

Поэтому вполне естественна тенденция использовать моральную силу, чтобы тотчас же восстановить ущерб. Тогда вполне естественно, что эта вторая битва должна быть наступательной.

В ряде битв второстепенной важности имеется множество примеров таких отмщающих боев, но крупные битвы обычно имеют слишком много других причин, определяющих их возникновение, чтобы их вызвал такой относительно слабый мотив.