На перехват! Летная книжка "сталинского сокола" - Виктор Урвачев Страница 22

После этого 9 октября приказом Наркома обороны СССР И. В. Сталина институт военных комиссаров был упразднен и установлено полное единоначалие в Красной Армии, а военкомы превратились в замполитов. Впрочем, пытаясь установить причинно-следственную связь между этими приказами, следует помнить правило логики: «После этого не значит, что вследствие этого». Но, тем не менее, приказы стали подписывать только командир и начальник штаба полка.

Поэтому в марте 1943 г. очередной приказ «О случаях воздушного хулиганства » обошелся уже без патриотической патетики. Он был посвящен подвигам майора Шокуна, который «на самолете Як-1… на высоте 30 м (!) сделал двойную бочку », и старшего лейтенанта Букварева — он «на самолете МиГ-3 пикировал до земли и произвел вывод из пикирования на Н 2–3 м (!!!)». Далее следует: «Эти нарушения летной дисциплины неизбежно приведут к росту летных происшествий. Во избежание подобных случаев приказываю командирам авиаэскадрилий повседневно требовать знания и точного выполнения летным составом НПП ». И это все. Как скучно.

Правда, Константин Букварев свои 5 суток домашнего ареста получил, а судьбу Андрея Шокуна как старшего офицера определил командир 6-го иак.

* * *

В августе у отца помимо боевых 13 учебно-тренировочных вылетов и в том числе на новом типе самолета:

7.08.42, Як-7. Полет по кругу, 1 полет, 10 минут.

Як-7 — хорошо управляемый и вооруженный истребитель с пушкой калибра 20 мм и двумя пулеметами калибра 12,7 миллиметра. Мог соперничать с Ме-109 F («Фридрихом»), заходя на вираже ему в хвост за один-два витка.

Надо полагать, что эти полеты выполнялись для переучивания и перевооружения полка на новую технику. Бывший командующий Московским фронтом ПВО генерал-полковник артиллерии Д. А. Журавлев вспоминал, что «после напряженных боев 1941 года, когда истребители 6-го истребительного авиационного корпуса работали буквально на износ, у многих машин был почти полностью выработан ресурс моторов, да и сами самолеты, латаные-перелатаные, требовали замены ».

Это относилось и к самолетам 34-го авиаполка, в котором один за другим стали появляться короткие приказы: «Самолет МиГ-3 №…, не подлежащий дальнейшему использованию и восстановлению вследствие износа, из боевого состава полка списать… обеспечить разборку самолета, сохранение и использование годных деталей и агрегатов на запчасти ».

При этом некоторые из истребителей полка были первыми МиГами, поступившими еще в марте — апреле 1941 года.

Летчик С. Д. Байков и его самолет

Об одном из таких самолетов в апреле 1942 г. появилась даже заметка «Год на «МиГе» № 23–03» в газете «Сталинский сокол» о том, что прошел год, как летчик Сергей Байков получил с завода этот самолет и совершил на нем 250 боевых вылетов, рассказывалось о его победах.

А через полгода уже в газете Московского фронта ПВО «Тревога» через всю полосу призыв: «Учитесь искусству воздушного боя у летчика Байкова!» с подзаголовком: «Тов. Байков на одной машине совершил 300 боевых вылетов, провел 21 воздушный бой, уничтожил 10 самолетов противника. Самолет Байкова и сегодня в полной исправности». Будучи переведен в 12-й гвардейский истребительный авиаполк, С. Д. Байков передал свой МиГ, который называл «старушкой», другому летчику: «Бери машину! Шестнадцать месяцев служила она мне и может еще столько прослужить».

Известный советский писатель Всеволод Иванов писал о 22-летнем летчике, что «часто после полета Байков на вопрос о результатах боя отвечает, смеясь, своей любимой поговоркой:

— Иван побил фрица».

В 1944 г. газета «Сталинский сокол» дополнила характеристику Байкова: «отличный летчик, высотник, заоблачник, ночник», которая свидетельствует не только о мастерстве пилота, но и о лингвистической находке журналиста — «заоблачник» . Надо понимать, речь идет о том, что пилот подготовлен для выполнения боевых задач над облаками, вне видимости земли.

Ремонт и окраска самолетов МиГ-3

Возвращаясь к оценке самолетного парка 34-го полка, следует сказать, что на его состояние значительное влияние оказало прекращение в декабре 1941 г. серийного производства МиГ-3, так как завод, который выпускал для него двигатели, перевели на производство двигателей для штурмовиков Ил-2.

Многие МиГи выдержали уже по три-четыре восстановительных ремонта. Сохранение их в строю свидетельствовало не только о мастерстве инженерно-технического состава полка. МиГ-3 был очень технологичным и отличался ремонтопригодностью. У него легко отстыковывались многие части и детали конструкции самолета. При этом, по мнению техников: «Взаимозаменяемость частей самолета за счет точности изготовления оказалась настолько высока, что из двух поврежденных МиГов быстро собирали один, а затем возвращали в строй и второй».

1942 г. Самолеты 34-го иап во Внуково

Вместе с тем из остававшегося на московском заводе № 1 задела деталей, узлов, агрегатов и комплектующих в начале 1942 г. было собрано еще более 50 самолетов МиГ-3. Часть из них была окрашена в белый цвет с красными стрелами и надписями «За партию большевиков!», «За Родину!», «За Сталина!». В ряде работ опубликованы фотографии этих самолетов и сообщение, что 23 февраля 1942 г. они были переданы рабочими авиазавода в 172-й иап. При этом из других публикаций следует, что 1 февраля 1942 г. три таких же самолета поступили в 34-й истребительный авиаполк.

Однако обычно зимой самолеты полка имели просто белую окраску. Летом они были выкрашены в отличный от других полков камуфляж — поперек фюзеляжа по зеленому фону широкие, неровные светло-серые полосы в черной окантовке. Выделялся самолет летчика Сергея Байкова, раскрашенный узкими черными и зелеными полосами, как зебра.

Возвращаясь к использованию при ремонте отдельных частей списанных машин, следует сказать, что, поскольку эти части были от самолетов различной окраски, восстановленные в полевых условиях аэропланы зачастую имели диковатый вид. Крылья, центроплан и хвост могли быть выкрашены по-разному: в летний камуфляж и в традиционные для ВВС РККА зеленый и голубой цвета. Попадались и конструкции, окрашенные в белый цвет.

Отец рассказывал, что однажды ему из ремонта достался самолет, во весь борт которого был нарисован прыгающий тигр с оскаленной пастью. Он тут же приказал техникам закрасить этого зверя. Я не понял:

— Зачем?

— Немцы увидят такой самолет и решат, что в нем сидит какой-то очень важный летчик и его надо обязательно сбить. Начнут охотиться за мной.

Однако, зная отца, думаю, что это была шутка. Скорее всего, для него любые картинки на боевом самолете были, как он выражался, «дешивизной», то есть пошлостью. А тигр кисти неизвестного художника на борту истребителя, кроме того, видимо, оскорблял его эстетический вкус, как бывшего ученика заводской изостудии и, кстати, неплохого рисовальщика.