Федор Апраксин. С чистой совестью - Иван Фирсов Страница 21

По многолетней, с раннего детства укоренившейся привычке Петр пристрастился строго отправлять все церковные литургии. Каждый месяц набиралось, как правило, несколько православных праздников, сюда добавлялись многочисленные панихиды по усопшим, тезоименитства здравствующих и прочие молебны. Издавна ритм жизни кремлевских правителей заполняли многочисленные литургии. Но кроме дани уважения к богослужебным канонам Православной Церкви, эти церемонии представляли возможность царствующим особам постоянно быть на виду у народа и поддерживать свой авторитет.

С тех пор как Петр увлекся хождением под парусами и строением судов на Плещеевом озере, он стал пропускать церковные праздники. Софья, наоборот, использовала каждую возможность показаться людям вместе с царем Иваном, а иногда и одна ходила с крестным ходом по Москве. Случалось, что за один день она успевала два раза бывать на людных богослужениях.

— Вишь ты, правительница-государыня нынче отстояла литургию в Успении, а ввечеру бдила всенощную в церкви Тихона в Белом городе, — передавали стрелецкие бабы друг дружке.

— Радеет, стало быть, она о Божьем образе…

Софьины прислужники постарались растрезвонить, что панихиду по Федору Алексеевичу перенесли по причине опоздания царя Петра.

— Не чтит младший царь память старшего братца, с иноземцами снюхался, не к добру это…

— Петруша, гляди, Софья-то каждый раз про нас молву худую по Москве рада распустить, — тревожилась Наталья Кирилловна после панихиды, — нам во вред.

— Сам гляжу, сестрица больно выставляться почала на народе, да и к стрельцам опять прислоняется. Парсуну свою изобразила со скипетром и державой, будто царица на престоле.

— Так ты уж, Петрушенька, покуда повремени со своим озерком-то, как бы Софья какую беду не накликала…

Федор Апраксин сразу заметил перемену в царе. Видимо, прирос он к новому делу на Трубеже, а в Преображенском не находил пока подходящего занятия, смурной ходил. Надумал поехать в Коломенское, а пока устроил смотр своим потешным батальонам — Преображенскому и Семеновскому. Начался потешный бой. Во время потехи, как всегда со стрельбой, рота преображенцев Петра Апраксина наступала на укрепления семеновцев Федора Апраксина. Используя две лодки на Яузе, Федор незаметно переправил своих солдат на них и ударил в тыл преображенцам.

— Молодец, Федор, побил старшего братца, не забыл, чему на Трубеже руку набивал.

«А пошто нам ждать Плещеева озера?» — вдруг подумал Федор.

— Дозволь, Петр Лексеич. Нам бы в охотку здеся, в Преображенском, какую лодью, карбас ли изладить. Отсель и до Москвы-реки добраться недалече.

— И верно, — обрадовался царь, — прикажи-ка, Федор, вызволить из Переславля Брандта да наших умельцев потешных. Досья-то вона в Преображенском на лесопильне под рукой, сам ты этим делом владеешь, потому головой будешь.

Спустя неделю в Преображенском заложили «потешный корабль». Дело сразу наладилось. Апраксин ведал всеми работами, доставал материалы, обеспечивал инструментом.

В конце июня праздновали именины царя. В Кремле, в новой Столовой палате Петр жаловал сибирского и касимовского царевичей, бояр, окольничих и угощал «кубками ренского», а по второму заходу — стольников, полковников, стряпчих, дьяков, других гостей водкой. Объявили о производстве в чины. Петра Апраксина пожаловали в окольничьи. Федор поздравил брата и сказал:

— А я и не забижаюсь, ты у нас старшой, так тебе первому и по праву.

— Погодь, — добродушно ответил старший брат, — ты меня еще обскачешь, у тебя голова мудрее. Государь тебя не обидит, ты завсегда при нем и при деле.

Но от дела приходилось постепенно отказываться, сопровождать царя на придворные и церковные церемонии. После возвращения с Плещеева озера он не пропускал ни одной службы и спуску Софье не давал.

В день празднования Казанской иконы Божьей Матери приключился скандал. По ритуалу, в крестном ходе участвовали цари со свитой. Их жены и родственники ограничивались присутствием на литургии в церкви. Софья же давно не придерживалась этого обычая.

В Успенском соборе после окончания литургии начался крестный ход. Увидев, что Софья берет икону, которую должен нести царь, Петр, не поворачивая головы, шепнул Федору Апраксину:

— Передай через кого Софье, штоб в крестный ход не становилась, а икону отдала, не бабье это дело.

Покрасневший от напряжения Апраксин подошел сзади к свите царевны, но Софья и так слыхала в тишине громкий шепот Петра. Не оглядываясь, до хруста сжала пальцы, вцепившись в икону, и двинулась к выходу…

Петр вышел следом, покинул крестный ход и тут же уехал в Коломенское.

Софья после этого продолжала как ни в чем не бывало участвовать в церковных церемониях, но нарастание напряженности чувствовалось в отношениях царевны и Петра. Оно усилилось при возвращении из Крымского похода войска под началом Василия Голицына. Софья решила возвысить своего фаворита, хотя тот лавров на ратном поле не стяжал. Петр демонстративно не присутствовал на всех церемониях встречи и чествования войска. Когда же дело дошло до наград, он отказался подписать манифест о жаловании участников похода.

После долгих просьб царя Ивана Петр указ таки подписал, но князя Василия Голицына в Преображенском не принял.

Возмущенная Софья в тот же день, после всенощной в Новодевичьем монастыре, раздраженно намекая на царицу Наталью, поджигала сопровождавших ее стрельцов:

— И так беда была, да Бог сохранил, а ныне одна сторона ихова беду зачинает. Годны ли мы им? Буде годны, вы за нас стойте, а будя не годны, мы оставим государство.

Дальше — больше. Стрелецкий десятник Стрижев открыто подбивал товарищей:

— Придут к власти Нарышкины, изведут нас, стрельцов!

Слухи дошли до Преображенского. А тут как раз в Измайлово приехал на именины царевны Евдокии Федоровны Шакловитый. Царь в присутствии Ромодановского и Стрешнева в упор спросил начальника Стрелецкого приказа:

— Твои стрельцы хулу на меня возводят, Стрижев не таясь подбивает на смуту служивых. Выдай мне его.

Шакловитый знал подлинно расклад сил, поэтому не побоялся спросить:

— Чего для, государь?

Царь вспыхнул, удивляясь наглости окольничего. «Около Софьиного подола, паскуда, вовсе стыд потерял».

— То мне знать, а не тебе, прислужнику, исполняй, што велено.

Шакловитый, скрывая раздражение, опустил глаза. «Волчонок-то здеся силу имеет».

— Того для, государь, надобен также указ старшего царя Ивана Алексеевича.

«Нашел зацепку», — зло подумал Петр и хлопнул в ладоши. На пороге появились братья Апраксины.

— Нынче придержите Федьку на съезжей.

Шакловитый схватился за саблю, но старший Апраксин крепко перехватил его руку. На пороге бесшумно выросли два дюжих преображенца.