Асы немецкой авиации - Йоганн Мюллер Страница 21

Я положил телефонную трубку, посмотрел на пухлую папку личного дела и сказал сам себе: «Ладно, я сделаю, что могу». У меня было предчувствие, что я совершаю огромную ошибку, и я очень скоро пожалел о своем решении. Большинство наших летчиков, которые к этому времени командовали эскадрильями, уже имели около двух лет боевого опыта. Мы знали свое дело, но понимали, что пока знаем далеко не все. Каждый вылет, каждая стычка с врагом становились ценным уроком. Хорошие пилоты учились, и учились быстро. Неспособность учиться означала смерть. Пилот мог погибнуть множеством способов: численное превосходство врага, отказ мотора, плохая погода и просто невезение. Но погибнуть потому, что ты идиот, – это недопустимо!

Марсель обладал природным талантом летчика. Можете назвать это даром божьим. Он хулиганил над аэродромом, выделывая потрясающие трюки. Вся беда была в том, что он знал, что хорош, и не умел обуздывать свои желания. Однажды я полетел вместе со всей эскадрильей, и над английским берегом мы встретились с «харрикейнами». Разумеется, мы летели звеньями-четверками. Каждый пилот имел ведомого, и единственной задачей ведомого было прикрывать хвост ведущего.

После того как противник исчез, мы обнаружили, что Марсель тоже пропал. Он бросил своего ведущего одного. Внезапно мы услышали, как Марсель кричит по радио: «Сбил!» (Впрочем, ему не засчитали ни одной победы в JG-52.) Затем мы услышали: «Гадство, они подбили меня». Марсель попался в примитивную ловушку, погнавшись за одиночным истребителем, в то время как его самого атаковала тройка. Лишь внимание и реакция спасли его от гибели или прыжка с парашютом над Англией.

В этом вылете мы сбили 3 истребителя и проводили Марселя назад, так как из его истребителя вытекал гликоль. Потом он сообщил, что остался без топлива. В результате ему пришлось сажать свой истребитель на берегу возле Кале, что было не первой его аварийной посадкой. Пилот остался цел, а вот истребитель разобрали на запасные части, однако Марсель попал у меня в черный список. Он нарушил все мыслимые правила. Он покинул строй без приказа и даже не сообщил об этом никому. Я на неделю оставил его без полетов, чтобы он запомнил урок.

Всю неделю он работал вместе с механиками, стоял в караулах и все такое. Я не стал сажать его под арест, и это было моей ошибкой. Он стащил мой автомобиль, укатил в город и вернулся пьяный с двумя девушками разной степени раздетости. Они тоже были пьяны, причем одна вела мой автомобиль! Я был взбешен. Я приказал ему вызвать такси и отправить девушек и заставил заплатить за все. После этого я запер его на базе на месяц, посадив под арест. Через неделю я разрешил ему летать. До конца месяца с гауптвахты ему было разрешено выходить только к самолету. Когда он возвращался из вылета, то сразу отправлялся под арест. Даже еду ему приносили на губу, и я на месяц лишил его оклада.

Вообще-то я не стал наглухо заколачивать окно, так как оно было совсем крошечным, как слуховое. Однако Марсель сумел улизнуть. Перед дверью стоял часовой, а черный ход, насколько мне было известно, не существовал. И вот однажды утром, побрившись, я вышел на улицу. Мой автомобиль стоял на другом месте. Я спросил дежурного офицера, кто брал мой автомобиль. Он ответил: «Это был Марсель. Ночью он уехал и вернулся примерно час назад». Я был озадачен и не понимал, как он сумел это.

Я спросил фельдфебеля, стоявшего на карауле, не выпускал ли он Марселя, так как ему запрещено покидать расположение. Фельдфебель сказал, что Марсель не покидал здания. Я вошел и обнаружил спящего Марселя, от которого воняло пивом. Я пнул кровать, и он сел. Я приказал ему подниматься и доложить по форме. Он попытался встать, но был настолько пьян, что сначала упал обратно на кровать, а потом на пол. Я просто покачал головой и приказал ему собирать вещи. Я пообещал сказать ему, что я с ним сделаю, после того как вернусь из разведывательного полета.

Я продержал его у себя еще месяц, прежде чем окончательно решил от него избавиться. Этот парень просто не понимал, что такое военная служба. Либо он уважал тебя, как человека, либо нет. Ваше звание ничего для него не значило. Он был кобелем. Когда он прибыл в нашу эскадрилью, то задал единственный вопрос: а где в этом городе бабы? Многие летчики открыто требовали не ставить Марселя в их звено. Он очень плохо действовал на летчиков.

После окончания разведывательного полета штурмбаннфюрер гестапо, старый партиец, имевший Железный крест 1-го класса с прошлой войны, нанес мне визит. Он искал пилота, имени которого не знал, но описал Марселя довольно точно. Я сразу спросил, что сделал этот пилот? Гестаповец ответил, что это личное дело и он посетил все местные авиабазы, разыскивая этого летчика. Я предложил ему выпивку. Он сказал, что ищет летчика, потому что тот соблазнил его дочь, которая приехала из университета на каникулы. Вероятно, это была одна из полуодетых девушек, которых я видел в автомобиле.

Когда Марсель вернулся, и снова с полуодетой женщиной, мне пришлось сделать ему выговор. Затем мне пришлось его отмазывать, потому что дама оказалась дочерью местного гестаповского чина. Я начал чувствовать себя нарушителем дисциплины. В это время я начал размышлять о том, чтобы вышвырнуть Марселя из своей эскадрильи. В этом случае он угодил бы в тюрьму.

Однажды Марсель опоздал на предполетный инструктаж. Когда я уже заканчивал совещание, я услышал, как к зданию подъехал автомобиль. Я открыл дверь и увидел, как Марсель вылезает из него, поцеловав девушку, которая его вела. Затем другая девушка выпрыгнула с заднего сиденья и пересела вперед. Я сказал, что у него должны быть хорошие объяснения, чтобы я не оставил его на земле из-за опоздания. Я не поверил своим ушам. «Да я был слишком пьян, чтобы подняться из постели. Когда я все-таки встал, то понял, что опоздал на инструктаж. Виноват, но больше это не повторится». Однако это повторялось снова и снова, поэтому мое терпение лопнуло, я выгнал его и отправил в Ливию к Эду Нойману.

Ирония судьбы заключалась в том, что он покинул Францию опозоренным, а вернулся живой легендой. Если бы в Африке нашлись девушки, я полагаю, он не добился бы таких успехов. Хотя он постоянно создавал мне проблемы, я полюбил этого парня. Но я думаю, что, отправив его в Африку, я его спас.

Он был настоящим кобелем, но при этом прирожденным истребителем. Однако он был индивидуалистом, а не командным бойцом. У него уже были 7 побед, когда я выкинул его, но не из-за того, что он был плох, а потому, что за это время его самого сбивали 4 раза. Примерно то же произошло с Илефельдом. Он претендовал на 3 победы и, вероятно, сбил 3 самолета, однако у него не было ведомого, который это подтвердил бы. Если самолеты падают в Ла-Манш, вы не можете просто пролететь над этим местом час спустя и проверить наличие обломков. Если нет свидетелей, нет обломков, нет пленного пилота, победу не засчитывали.

Марсель не понимал, что означает заботиться о ведомом. Многие не желали летать с ним, некоторые летчики просили перевести их в другую эскадрилью, если Марсель останется в этой. Они не чувствовали себя в безопасности, летая с ним. Это может разрушить эскадрилью, поэтому я решил, что лучше для эскадрильи и для него убрать его подальше от женщин. Поэтому он стал легендой Северной Африки, заслужил Бриллианты и одержал 158 побед.