Тамерлан. Завоеватель мира - Джастин Мароцци Страница 20

К моменту появления Тохтамыша в Самарканде Орда развалилась на куски. Хорезм, который входил в нее, сначала получил независимость, а потом попал в орбиту Тимура. В отсутствие центральной власти на первый план начали выходить местные правители. Одним из самых сильных был Мамай в Крыму. Другим был Урус, хан Белой Орды, земли которой граничили с Могулистаном. Он, как и его соперники, решил объединить земли Золотой Орды и восстановить ее былую мощь.

Все эти раздоры имели большое значение для Тимура, так как после захвата Хорезма он получил общую границу с Ордой. Поэтому поддержка Тохтамыша, являвшегося соперником Уруса в борьбе за трон Белой Орды, стала важным элементом его политики. Это могло отвлечь Уруса от попыток восстановить мощь Золотой Орды, которая могла бы угрожать империи Тимура, находящейся к югу от нее.

* * *

Поэтому Тимур не скупился на расходы, когда низложенный Тохтамыш прибыл к нему в Самарканд. Он принял Тохтамыша как сына и устроил пышный пир. Тимур дал ему золото, драгоценные камни, новое оружие и доспехи, великолепные пояса, од езды, мебель, лошадей, верблюдов, шатры, литавры и рабов. Чтобы помочь Тохтамышу оправиться, ему пожаловали земли на северной границе империи и армию для исполнения своих планов.

Дважды Тохтамыш атаковал Уруса и дважды был отбит. Каждый раз Тимур восполнял его потери и давал новое оружие без всяких упреков. Когда от Уруса прибыл посланник, требуя выдачи беглеца, ответ Тимура был немедленным: он сам вступил в битву на стороне Тохтамыша. После некоторой заминки в промерзших степях Тимур и Тохтамыш одержали победу. Урус умер, его бездарный преемник вскоре был свергнут, и в 1378 году Тохтамыш при поддержке Тимура стал ханом. С этого момента уже он сам занялся восстановлением Золотой Орды под своим правлением.

Но как только Тимур счел северную проблему решенной, он получил неприятное известие. Взбунтовался его бывший соперник. В Хорезме Юсеф-Суфи попытался восстановить независимость страны, хотя ранее безоговорочно признал себя вассалом Тимура. Нарушение формальных соглашений для Тимура было страшным грехом, хотя сам он во время своих походов неоднократно и с легкостью отказывался от своего слова. Но теперь требовалось наказать нарушителя.

Город Ургенч был окружен. Арабшах сравнивает его с девушкой, подвергшейся насилию. «Он подошел к прекрасной девушке как поклонник, осадил ее и вверг ее в бедствия, затянув одежды у нее на горле, так что его ногти впились в воротник». Когда вокруг городских стен были расставлены осадные машины и мангонели и начали свою разрушительную работу, отчаявшийся Юсеф прислал сообщение Тимуру: «Почему мир должен подвергнуться опустошению из-за двух человек? Почему столько правоверных мусульман должны погибнуть из-за наших споров? Лучше нам двоим встретиться в чистом поле, чтобы показать свою доблесть». Он даже предложил время и место поединка.

Но это было форменной глупостью. Хотя Тимур и охромел на правую ногу, он все равно был опытным бойцом. Он тщательно надел свои доспехи. На левой руке у него был круглый чеканный щит, и на левом же боку висел кривой меч. Только после того, как Тимур сел на коня, ему подали черный с золотом шлем.

Его амиры столпились вокруг и стали уговаривать Тимура не принимать вызов, так как опасались несчастья. Они говорили, что Тимуру нет нужды демонстрировать личную храбрость. Это их долг — сражаться на поле брани. Дело императора — командовать с трона. Старый амир Сайф ад-дин Нукуз бросился вперед, схватил поводья и остановил своего командира. Но Тимур не терпел никаких возражений. Он рванулся, словно хотел ударить своего старого соратника, и освободился. Бросив последний взгляд на своих амиров, он с криком пришпорил лошадь и помчался вперед, к стенам осажденного города, оставив охваченных ужасом последователей глотать пыль.

Перед городом, находясь на глазах у сотен лучников, любой из которых мог убить его одной хорошо нацеленной стрелой, Тимур назвал себя. Он принимает вызов Юсефа-Суфи. Но ему ответило молчание. Юсеф даже не представлял, что Тимур рискнет принять брошенную ему перчатку и в разгар осады окажется здесь один, почти беззащитный. Это был отчаянно смелый поступок и даже безрассудный. Униженный в глазах своих воинов, Юсеф ушел во внутренние покои. Он не собирался встречаться с Тимуром в поединке.

Повелитель татар с вызовом посмотрел на множество лучников, стоящих на крепостной стене. «Кто нарушит слово, тот умрет», — крикнул он и ускакал. Промчавшись через линию осадных машин, выстроенных на равнине, он вернулся в свой лагерь и был встречен ликующими воинами. Если бы Юсеф слышал слова Тимура, он покончил бы с собой от стыда. Через три месяца он заболел и умер. Все прилегающие к городу районы были разграблены армией Тимура, которая двигалась по степям подобно стае саранчи. Теперь Ургенч принадлежал Тимуру.

Разграбление Ургенча в 1379 году не положило конец сложным отношениям Тимура с этим городом. Его империя представляла собой череду завоеваний, причем часто — одних и тех же территорий по несколько раз. Но он даже не думал создавать прочное государство вроде Римской империи. Торговля, мир и стабильность, необходимые для существования такого государства, хотя и влияли на его расчеты, но все-таки имели второстепенное значение по сравнению с основополагающим принципом завоеваний. Завоевания требовали армий, армии требовали солдат. А солдатам нужно было платить и награждать их за все труды. Карта его походов была и остается наилучшим доказательством безграничности амбиций Тимура, его безостановочного движения, его безграничной энергии. Линии маршрутов, словно сетка, покрывают всю Азию, проходя через любые преграды, через пустыни, по территориям могущественных врагов. На западе они подходят к самым воротам Европы на берегах Турции, на востоке вторгаются вглубь Сибири, идут от пригородов Москвы на севере через крышу мира до стен Дели на юге. Глядя на карту и изучая даты походов — вперед и назад в течение 35 лет непрерывно с единственной остановкой на 2 года в Самарканде, — трудно оспорить утверждение, что главным мотивом, заставлявшим его армии совершить все это, была жажда наживы.

Если бы правители Ургенча понимали это, они отбросили бы в. сторону все мечты о независимости и согласились бы жить более мирно в пределах империи Тимура. Но жители города отличались короткой памятью, так как в 1388 году, всего через 10 лет после очередного мятежа, династия Суфи, правившая в Хорезме, вдохновившись примером Тохтамыша, ставшего ханом Золотой Орды, решила снова восстать.

Еще раз Тимур вернулся к городу, и снова результаты похода оказались ужасными для его жителей. Если во время завоеваний Тимур был жесток, то при подавлении мятежей — беспощаден. Ургенч был сожжен. В течение 10 дней его воины убивали и грабили. В конце концов город, «служивший местом встречи ученых, обиталище поэтов, прибежище благородных и великих», просто исчез. От Ургенча осталась только одна мечеть. Чтобы показать, как он разгневан, Тимур приказал засеять ячменем место, где стоял город. Это было напоминанием всем непокорным, что он может смести с лица земли целый город.

* * *

Некогда богатое королевство Хорезм, процветающий центр торговли и сельского хозяйства, видный центр арабской науки, превратился сегодня в забытый богом уголок бывшей советской империи. Засушливая пустынная степь вынуждает жителей бороться за выживание. Нехватка воды, которая ведет к нищете и болезням, восходит своим началом к злосчастной попытке бороться с Тимуром. Систематически разрушая один дом за другим, Тимур не оставил после себя ничего. Разветвленная система орошения, которая подавала воду на множество полей и являлась основой всей системы сельского хозяйства, была разрушена и уничтожена. Ургенч остался в пустыне. Прошло много лет, и город кое-как оправился, но больше никогда не достиг прежнего великолепия. Его население было обречено прозябать в районе, обреченном на постоянные засухи, но при этом в силу нищеты никуда не могло перебраться. Ленин начал советский эксперимент, который окончательно превратил район в яму, заполненную ядовитой пылью. Он сам исчез, но остались уродливые бетонные глыбы памятника жертвам революции. Ключ к пониманию причин упадка Хорезма можно найти в самом городе. Изображения хлопка украшают все здания и даже уличные фонари, напоминая о главном источнике доходов и причине экологической катастрофы. В 1960-х годах этот район был объявлен хлопковым заповедником Советского Союза. Две реки, достаточно полноводные во времена Тимура, которые тогда питали Аральское море, были буквально высосаны, чтобы поить огромные хлопковые поля. Сегодня ни Амударья, ни Сырдарья не доходят до моря.