Последние Каролинги - Фердинанд Лот Страница 20

Когда Оттону II сообщили, что французская армия находится совсем близко, он не поверил; вести о ее приближении поступали одна за другой, но император упрямо отрицал такую возможность, отвечая, что Лотарь просто не располагает в достаточном количестве ни воинами, ни верными вассалами, чтобы осмелиться на подобную затею. Наконец, император сам вскочил на коня, и лишь когда собственными глазами удостоверился в реальности происходящего, понял, что любое сопротивление бесполезно и лучше пока укрыться в надежном месте, а позднее вернуться с большой армией, чтобы отомстить. Он стремительно Лежал в Кельн вместе с Феофано и всей свитой, бросив императорские инсигнии.

Армия Лотаря, задержавшись из-за своих обозов, прибыла только на следующий день. Во дворце столы были еще расставлены и накрыты для трапезы, всю еду с которых растащили воины. Императорские инсигнии ^[142] извлекли из тайников, а дворец и близлежащие местности разграбили. Но поход все равно не удался, поскольку основная его цель – пленение Оттона II – так и не была достигнута. Пробыв всего три дня в Ахене, Лотарь дал приказ возвращаться домой. Но перед отъездом французы потешили свое самолюбие, повернув на восток бронзового орла, возвышавшегося на крыше дворца. Там его, очевидно, установили еще по приказу Карла Великого как символ угрозы для Саксонии; Оттоны, его наследники из Саксонской династии, естественно, перевернули орла на Запад, в знак своего господства над Лотарингией.

На обратном пути Лотарь попытался внезапно захватить город Мец, но и эта затея окончилась неудачей. Епископ Меца Теодорих пожаловался Оттону II и убедил его в необходимости отомстить за содеянное. Более того, он настроил против короля Франции его родного брата Карла, которому была обещана французская корона, в случае если удастся свергнуть Лотаря с престола.

Тем временем охваченный жаждой мести император призвал к оружию вассалов по всей империи. Он собрал знать и побудил их призвать французского короля к ответу за нанесенное оскорбление, а чтобы наверняка заручиться их преданностью, осыпал их всевозможными милостями. Так ему удалось собрать в Германии, в Лотарингии и Италии армию в тридцать тысяч всадников, что в глазах современников было колоссальным числом. Туда входили оруженосцы, слуги, стрелки и т. д., и общее количество воинов доходило до шестидесяти тысяч. ^[143] Это было самое большое скопление войск, которое видели за долгие годы в Западной Европе. Располагая подобными силами, Оттон II не нуждался в применении хитрости. Он даже предупредил Лотаря о том, что собирается захватить его королевство к 1 октября.

В назначенный день Франция подверглась всем ужасам нового нашествия. Окрестности Лана, Суассона и Реймса были преданы огню и мечу, враг неистовствовал, разрушая королевские города Компьень и Аттини. Был взят Лан, и там епископ Меца провозгласил Карла королем. ^[144] Но отметим один нюанс, который необычайно ярко характеризует ту эпоху: Оттон щадил и старательно оберегал церкви и аббатства. Он страшно разорил земли Реймса и Суассона, но оказал большие почести святому Ремигию и почтил святого Медарда. Но по правде, командиры авангарда, вопреки приказам императора, разрушили и сожгли монастырь в Шель, построенный под Парижем святой Батильдой. Когда Оттон узнал о содеянном, то сильно огорчился и постарался возместить монахиням нанесенный ущерб. Сена единственная могла остановить этот стремительный опустошительный шквал. Армия нападающих встала лагерем между Монмартром и рекой, В свою очередь застигнутый врасплох Лотарь, распустивший свои войска, не мог оказать никакого сопротивления. Ему оставалось только отойти на другой берег Сены к герцогу Франции и просить у него помощи. Король укрылся в Этампе и созвал туда своих вассалов, в то время как Гуго Капет укрепился в Париже, чтобы защищать переправу на Сене. Не имея возможности переправиться через реку, поскольку левый берег оборонялся французами, Оттон приказал простым бойцам опустошить и сжечь парижские земли и предместья. Как-то некий германский воин, всячески поносивший парижан, подошел к обитым железом воротам, защищавшим вход на Большой Мост, и вызвал французов на поединок. Один из осажденных, по имени Ив, принял этот вызов и убил германца, за что был щедро награжден герцогом.

В это время Лотарь, Жоффруа Серый Плащ, королевский знаменосец, Генрих, герцог Бургундский, собрали свои войска и направились в Париж на помощь Гуго Капету. Императорская армия была ослаблена усталостью и болезнями, без сомнений, она страдала в опустошенной и разрушенной стране от недостатка пищи, к тому же приближалась зима. Оттон II не рискнул дольше задерживаться там и принял решение отступать. Но прежде он заставил толпу клириков подняться на вершину Монмартра и распевать «Alleluia te martirurn» так, чтобы «ошеломить и оглушить Гуго и жителей Парижа». После этого император снял лагерь (к 30 ноября) и двинул быстро войска по направлению к Лотарингии. Адальберон Реймсский» тайный сторонник Оттона, предоставил ему проводников.

Восстановив силы, Лотарь и Робертины бросились преследовать Оттона. Император, спасаясь бегством, декабрьским вечером остановился перед Эной, около Суассона. Из-за осенних дождей вода в реке сильно прибыла и перейти ее вброд стало почти невозможно. Ситуация была критической: французские войска теснили армию императора и могли напасть на нее ночью с тыла. Своим спасением Оттон был обязан находчивости Годфрида, брата Адальберона Реймского, и Вольфганга, епископа Регенсбургского. Они убедили его, что нужно любой ценой переправиться через реку. Большая часть армии успешно переправилась на правый берег, но из-за темноты не удалось перейти реку арьергарду. Дальнейшее развитие событий доказало, что советы Годфрида и Вольфганга оказались весьма благоразумными. За ночь вода в реке поднялась еще выше, а на следующее утро на левом берегу появилась армия Лотаря. Хотя и уступающая в численности, она резким натиском загнала германские войска в реку. Понятно, что императорский арьергард был уничтожен, те, кого не убили в бою, были унесены мощным потоком воды. Правда, Оттону не пришлось сожалеть о гибели каких-либо знатных лиц, поскольку почти весь арьергард состоял из простых бойцов и транспортных повозок. Таким образом, победа французов ограничилась лишь резней слуг и захватом обоза.