Мой муж – Николай II. Дарите любовь… - Александра Романова Страница 19

Твой, моя возлюбленная женушка, навеки старый

Ники.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

25 июля 1916 г.

Мой дорогой, любимый муженек!

Погода непостоянная – то светит ярко солнце, то снова набегают темные тучи. Я остаюсь пока в постели, так как у меня сильно расширено сердце, я чувствовала это все эти дни – слишком переутомлялась, а потому сегодня весь день буду отдыхать и только вечером пойду к Ане, чтоб повидать нашего Друга. Он находит, что, во избежание больших потерь, не следует так упорно наступать, надо быть терпеливым, не форсируя событий, так как в конечном счете победа будет на нашей стороне; можно бешено наступать и в 2 месяца закончить войну, но тогда придется пожертвовать тысячами жизней, а при большей терпеливости будет та же победа, зато прольется значительно меньше крови.

Я беру Боткина с собой, так как он неохотно отпустил бы меня сейчас одну перед Б., мне обычно бывает хуже; кроме того, я эти дни сильно волновалась по поводу назначения Макарова, по поводу Польши и т. д. Бесконечно тебе благодарна за твое дорогое письмо – я тоже пишу тебе в последний раз. А. ходит с вытянутым лицом и очень придирчива – ее раздражает лазарет, потому что я часто провожу там вечера (это мой отдых после деловых разговоров – является потребность видеть новые лица, когда сердце преисполнено тревоги и тоски, ужасно, ужасно грустно без вас обоих, а она, бедняжка, меня никогда не веселит). Я предпочитаю не говорить об отсутствующих, не вспоминать о прошлом и не оплакивать того, что непоправимо – наши вкусы обычно расходятся, – когда ее друг сердца кара им был здесь и услаждал ее, она была прекрасно настроена. Но мы живем мирно, только теперь, когда я не беру ее с собой, она, по-видимому, очень обижена, она забывает, что у нее больная сестра в доме и что Гр. здесь.

Вот и дождь пошел. Дай бог, чтоб мы через 2 дня были вместе!

1000 поцелуев и благословений шлет тебе твоя тоскующая старая

Женушка.

Мы ведь будем завтракать в поезде? И если у меня будет болеть сердце, ведь мне можно будет и обедать дома, правда?

Поезд. 3 августа 1916 г.

Ангел мой любимый!

Увы, снова настал час разлуки, но я благодарю Бога за эту счастливую, спокойную неделю. Сейчас я могу с новыми силами вернуться к своей работе и жить сладкими воспоминаниями о твоей нежной любви. Очень тяжело покидать тебя одного с твоей тяжелой ответственностью, обремененного утомительным трудом, хотелось бы быть тебе более полезной! Я жажду охранять тебя от всех лишних забот и огорчений, а между тем мне часто самой тебе приходится докучать по поводу разных скучных бумаг, но ничего не поделаешь. Дай тебе боже, мой любимый, мудрости и успеха, терпенья, чтоб не слишком упорно рвались вперед и не испортили всего бесполезными жертвами, – твердо вперед, шаг за шагом, без быстрых продвижений вперед с последующим отступлением, это куда хуже. Если только Алексеев принял икону нашего Друга с подобающим настроением, то Бог, несомненно, благословит его труды с тобой. Не бойся упоминать о Гр. при нем, благодаря Ему ты сохранил решимость и взял на себя командование год тому назад, когда все были против тебя, скажи ему это, и он тогда постигнет всю мудрость и многие случаи чудесного избавления на войне тех, за кого Он молится и кому Он известен, не говоря уже о Бэби и об Ане.

Ненаглядный мой, сердце и душа и вся моя страстная любовь с тобой. Бог да благословит стократ тебя и драгоценного Бэби! Ужасно буду тосковать без вас обоих, а ты, увы, снова почувствуешь свое одиночество! Шлю тебе пламенные нежные поцелуи, солнце жизни моей, и остаюсь вся твоя старая

Женушка.

Спи хорошо, крепко обнимаю вас обоих.

Александра Федоровна в мундире Уланского лейб-гвардии ее величества полка. В 1894-1917 годах Александра Федоровна была шефом данного полка

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

3 августа 1916 г.

Мой ангел любимый!

Как я ненавижу разлучаться с тобой и видеть, как поезд уносит тебя и девочек! Когда ты со мной, у меня такое спокойствие на душе, мне хочется далеко отогнать все заботы и неприятности и наслаждаться молча твоим присутствием, конечно, когда мы одни. Благодарю тебя горячо и нежно за то, что приехала и дала мне это счастие и успокоение! Теперь я буду сильным и бодрым до твоего следующего посещения. Горячо благодарю также за твое дорогое письмо, которое несколько смягчило боль разлуки!

Бэби пошел обедать со своими двумя маленькими друзьями, а я принял графа Бобринского, который оставался недолго и произвел на меня хорошее впечатление. Мы обедали в палатке, было довольно холодно и сыро, я предпочел бы на балконе. После молитвы с Бэби мне удалось окончить все свои бумаги, что мне всегда дает некоторое удовлетворение! Затем я сделал прекрасную прогулку вдоль шоссе и вернулся по длинному мосту при дивном лунном свете. Воздух был очень свеж – это полезно перед сном.

Спи спокойно, дорогое Солнышко!

4 августа.

Чудная погода и очень тепло.

Надеюсь, что вы хорошо спали и удобно ехали! Бэби и я чувствуем себя очень одинокими за завтраком, во время нашей поездки, словом целый день, до ночи. Храни тебя Бог, любимая женушка, мое сокровище! Осыпаю тебя страстными и нежными поцелуями. Крепко целую девочек.

Навеки твой Ники.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

4 августа 1916 г.

Ангел мой милый!

Уже 1 час, но я тем не менее хочу начать письмо к тебе, потому что завтра буду очень занята. Мы ехали хорошо, и сердце мое вело себя вполне прилично; я только пила чай с остальными, а завтракала и обедала у себя в купе – все время лежала и вышивала, а мысли мои постоянно витали вокруг вас, мои сокровища, и я мысленно вновь переживала эту счастливую, спокойную неделю. Я одна в моей большой пустой спальне и могу крестить и целовать лишь подушку твою! Чудная луна и так тихо – сегодня дивная погода и не очень жарко. А. провела у нас вечер: она похудела за эту неделю, выглядит утомленной, видно, что много плакала. Мы немножко поговорили – уже после того, как дети легли спать.

Она в понедельник едет с нашим Другом и с милой Лили в Тобольск, чтобы поклониться мощам новоявленного святого. Она в отчаянии, что должна ехать так далеко без твоего напутствия и притом именно тогда, когда я только что сюда вернулась, но Он хочет, чтоб она ехала сейчас, находя, что сейчас самое подходящее время. Он спрашивает, верно ли то, что газеты пишут относительно освобождения военнопленных славян. Он надеется, что это не так, ибо это было бы величайшей ошибкой (пожалуйста, ответь на этот вопрос). Он огорчен слухами, будто бы Гучков и Родзянко приступили к организации сбора меди; если это так, то следует, по его мнению, отнять у них инициативу в этом – совсем это не их дело. Просит тебя быть очень строгим с генералами в случае ошибок. Видишь ли, все страшно возмущаются Безобразовым, все кричат, что он допустил избиение гвардии, что Леш, отступая в течение 5 дней, дал Б. приказ наступать, а он все откладывал и, благодаря своему упорству, все потерял. Раненые стрелки, да и остальные не скрывают своего негодования.