Свердлов. Оккультные корни Октябрьской революции - Валерий Шамбаров Страница 19

Особняком находились «лесные братья». В отличие от боевиков, живших по своим домам и исподтишка совершавших теракты, «лесные братья» были нелегальными разбойниками. Руководил их отрядами А. М. Лбов (он же «Длинный», «Лещ»). Свердлов поддерживал с ним прямую связь. Как раньше в Екатеринбурге, всюду было налажено обучение боевиков, тренировки в стрельбе и с холодным оружием.

Одним из главных принципов являлась строжайшая тайна и конспирация. Заповедью уральских боевиков, которая очень нравилась Якову Михайловичу, было: «Говорить надо не то, что можно, а то, что нужно». Всей информацией об организации располагал только руководитель. Остальные — в части касающейся. Командующий дружиной, «тысяцкий», знал только своих «десятских», десятские — «пяточников». Прием боевиков: со стороны — в третью дружину или из третьей во вторую, осуществлялся только по рекомендации двоих поручителей. Которые отвечали за своего рекомендуемого. А в случае каких-то его прегрешений, трусости, отступничества эти же поручители должны были исполнить над ним смертный приговор. Словом, это была самая настоящая мафия. А Свердлов стал ее «некрещеным крестным отцом».

В новом качестве он начал вести себя очень независимо. В апреле 1906 г. в Стокгольме был созван IV съезд РСДРП. Казалось бы, ехать туда по всем партийным канонам следовало «товарищу Андрею», руководителю губернского комитета. Нет, он не поехал! Если в декабре, в самый напряженный момент, бросил все дела и помчался в Финляндию, то теперь счел возможным пропустить мероприятие. Ограничился тем, что послал супругу. Кстати, под псевдонимом «Яковлев». Как бы персональная представительница Якова. А резолюции съезда, которые она привезла, до уральцев даже и доводить не стали. Только кратко проинформировали своими словами. И объяснили — это, мол, меньшевистская чепуха. Продолжив действовать по своим планам, по своему разумению.

Разгадка проста. IV съезд РСДРП был «Объединительным». В российской социал-демократии было решено, что большевикам и меньшевикам, размежевавшимся на II съезде, надо снова объединиться, выступать единой партией. Это требовалось для легальных методов работы, для выборов в Думу с образованием общей фракции, для создания общих органов печати. И речь на съезде шла именно о «мирных» методах. Не только легальных, но и о агитационной подрывной работе, организации забастовок, стачек, манифестаций. Все это меньшевики признавали и допускали, а террористические акты и «эксы» осуждали. И большевики тоже их осудили, объявили «мелкобуржуазными».

К организации Свердлова такие решения и впрямь не относились. Она подчинялась не ЦК, а боевому центру при ЦК. Тщательно законспирированному, от которого ЦК на словах отрекался. Существовала даже практика, что боевики накануне особенно крупных акций формально объявляли о своем выходе из партии. А потом снова в нее «вступали». И, кстати, хотя Яков Михайлович был связан с большевистским боевым центром, но в свои структуры включал и членов других партий: эсеров, анархистов, максималистов. Какая разница-то? Главное — чтобы человек был подходящим. Способным без промаха и без колебаний послать пулю в ближнего, швырнуть бомбу, заложить заряд взрывчатки. Так что некоторые дружины числились «сводными», многопартийными. А «лесные братья» были вообще беспартийными головорезами.

И «дело» пошло. Оружие поставлялось из-за границы — бельгийские браунинги, маузеры, «партизанские» облегченные винтовки. Текли боеприпасы, доставалась взрывчатка — ее и на Урале хватало, для горных работ использовалась. Загремели выстрелы в полицейских, полетели бомбы в казаков, в окна квартир «черносотенцев». В Уфе готовились взорвать казарму, но не получилось. Начался рэкет богачей — плати такую-то сумму «на нужды революции», иначе смерть. Убивали и рабочих, осмелившихся поднять голос против таких «революционеров», не выполнить каких-либо требований. Причем Яков Михайлович настаивал, чтобы в акциях непременно поучаствовал каждый боевик. Всех провести через «настоящее дело». Всех повязать кровью. И сам пример подавал. У полиции имелись сведения, что он лично убил по крайней мере одного человека — рабочего Пятницкого.

Но и российская власть перед лицом расплескавшегося терроризма не сидела сложа руки. Реформатор Витте был отправлен в отставку. Премьер-министром и министром внутренних дел царь назначил куда более жесткого и решительного П. А. Столыпина. Под его руководством и на местах правоохранительные органы серьезно взялись за революционеров. А аппарат полиции, жандармерии и Охранного отделения, хоть и немногочисленный, работал в России весьма квалифицированно. Выслеживали, вычисляли смутьянов, находили и вербовали провокаторов. Между прочим, широкое распространение провокаторства в революционной среде вряд ли можно считать случайным явлением. Скорее, это было закономерно. Ведь те, кто вовлекался в нелегальные подрывные организации, по сути преступал мораль и традиции своих отцов и дедов, изменял своему Отечеству. А предавший единожды…

В Перми Охранному отделению удалось сделать тайным осведомителем ни много ни мало как члена городского комитета Якова Вотинова, заведовавшего складами с оружием. И по рядам боевиков покатились провалы. Более серьезных последствий Свердлов сперва не опасался. Правила конспирации он ввел строгие, каждый из арестованных знал немного. Яков Михайлович лишь сменил режим своей жизнедеятельности, стал «челночить», переезжая вместе с Новгородцевой из города в город. Останавливался у самых надежных, в Екатеринбурге у Юровского, в Мотовилихе у Иванченко, в Алапаевске у Соловьева. А заодно этими разъездами инспектировал и активизировал звенья своей мафии. Но провалы не прекращались, что привело Свердлова к выводу о провокаторе, действующем в где-то в верхушке структур. Под боком.

И Яков Михайлович решил исчезнуть более капитально. Залечь «на дно». Но перед отъездом назначил заседание Пермского комитета партии, дабы раздать последние указания, перераспределить обязанности. Присутствовал и Вотинов. По окончании Свердлов распорядился расходиться по одному, сам с женой вышел первым, направляясь на пристань. По дороге их и взяли. 10 июня 1906 года неуловимый «товарищ Андрей» и Новгородцева наконец-то очутились за решеткой.

Вскоре захватили еще ряд активистов, типографию, оружейный склад. Была разгромлена вся пермская дружина. При обысках нашли денежный отчет Пермского комитета за май месяц, написанный рукой Свердлова. Без подписи, но графологическая экспертиза установила его авторство. 36 человек были привлечены к ответственности по делу «о преступном сообществе», которое, «именуя себя Пермским комитетом РСДРП, заведомо для них, в видах установления в России социалистического строя, поставило целью своей деятельности достижение, посредством возбуждения народных масс, государственного переворота — низвержения монархии…» Свердлову инкриминировалось и убийство.

Но в камере «товарищ Андрей» ничуть не пал духом. Да по большому счету и не особо страдал. Бытовые условия? Они были такими же, к каким он привык в ночлежках и своих «коммунах». Только теперь даже матерые блатные безоговорочно признали его «авторитетом». Еще бы! Вожак эдакой группировки! Такой только мигнет — и пыль от тебя останется. Да и сам он вел себя в тюрьме соответствующим образом. Как хозяин. И его слушались, повиновались, заискивали перед ним.