Свердлов. Оккультные корни Октябрьской революции - Валерий Шамбаров Страница 18

Свердлов ускользнул от правоохранительных органов Екатеринбурга умело и легко. Сперва в Пермь, губернскую столицу Урала, выехала Новгородцева. Сняла номер в гостинице. А потом к ней прикатил Яков Михайлович. Всем необходимым его снабдили «знакомые либеральные интеллигенты», паспорт пожертвовал студент Петербургского университета Лев Герц, кто-то и костюмчик подарил, так что он «выглядел как истый джентльмен». С Клавдией Тимофеевной они с этого времени вместе. Она становится спутницей Свердлова в прямом смысле до гроба. Невенчанной и нигде не зарегистрированной супругой.

Что же их так прочно связало? Любовь с первого взгляда между 20-летним молодым человеком и 30-летней женщиной? Конечно, и такое бывает. Правда, в этой паре Яков стал бесспорным доминирующим началом, а Клавдия — бесспорной подчиненной. Но ведь и такое бывает в любви, когда одной нравится подчиняться, а другому — самоутверждаться.

Но вот только обращает на себя внимание, что в письмах, которые потом будет писать Свердлов супруге из ссылок, слова тепла и любви появятся значительно позже, лет через восемь. А сперва выражения будут очень уж неподходящими для любящего человека. Сухими, выхолощенными. Такими, что иная женщина и обиделась бы: «Возникал и раньше, теперь почти нет, вопрос о нашей жизни… Целесообразна ли, нужна ли наша совместная жизнь? Но, помимо ответа на данный вопрос, ответом же и новый вопрос: «а целесообразен ли, законен ли и самый вопрос?»… Целесообразно, нужно было сходиться. Наш общий рост за время и под влиянием совместной жизни несомненен…»

Не знаю, может быть сперва, по молодости, Свердлов стыдился хороших и ласковых слов к любимой и любящей его женщине? Хотя может быть и другое. Что и любовь его родилась позже, уже из привычки. Когда, по его собственным словам, перестал возникать вопрос (да и то «почти») о целесообразности. А сначала все определила именно целесообразность. Оно ведь и впрямь целесообразно сложилось: иметь рядом женщину для удовлетворения половых потребностей, а одновременно надежную, лично ему преданную помощницу, подручную, секретаршу…

Выбор, в общем-то, получился не совсем правильным с точки зрения иудаизма. Поскольку принадлежность к «народу избранному» определяется в первую очередь по материнской линии. А стало быть и дети от русской не будут стопроцентными евреями. Но при том образе жизни, который вел Яков Михайлович, он давно должен был перешагнуть через ортодоксальные требования своей религии. Мог ли ночлежник, голодный бездомный мальчишка привередничать, «кошерная» пища ему перепала или нет? Мог ли бродячий революционер и партийный активист соблюдать иудейские праздники, обряды, законы субботы? И все же Яков считал себя иудеем. А пробелы воспитания и нарушения правил пытался компенсировать другими способами. Общался с соплеменниками, получившими более солидное религиозное образование, очень интересовался разными течениями сакральной, глубинной иудейской мудрости. Которые позволили бы проникнуть в истинную суть, лежащую под внешней формой. Зачем идти к сути опосредованным путем, через соблюдение формальностей? Если получится постичь ее «напрямую»?

Но революционной работе эти интересы не мешали. В Перми Яков Михайлович возглавил губернский партийный комитет — без всяких выборов, явочным порядком. Поскольку весь прежний комитет замели при подавлении Мотовилихинского восстания. И Свердлов принялся сколачивать тут новую организацию. Широко привлекал молодых, 20-летних. Неопытных — но зато для таких он сам был незыблемым авторитетом. Такие не будут увязать в спорах, отстаивать какие-то свои мнения. А станут просто выполнять указания «товарища Андрея». Пермская организация возрождалась и росла быстро, как на дрожжах. Сыграли свою роль и перетасовки активистов, сделанные им еще из Екатеринбурга. Разосланные в разные города партийные кадры стали основой новых структур. И уже через месяц после переезда в Пермь, в феврале 1906 года, была проведена Уральская областная конференция, закрепившая эти структуры.

Конференция связала в единую сеть организации Перми, Екатеринбурга, Нижнего Тагила, Уфы, Вятки, Тюмени, Алапаевска, Сысерти, Туры, Кушвы и других уральских городов и заводов. Руководил собранием Свердлов. Он же возглавил новую сеть. Начальник Пермского охранного отделения на основании донесений агентуры сообщал в жандармское управление, что в 20-х числах января 1906 года в Пермь прибыл «из Екатеринбурга для постановки новой организации некий товарищ Андрей Михайлович», сумевший «в короткое относительно время сорганизовать довольно серьезную организацию… поставив несуществовавшую здесь ранее военную и типографскую технику и присоединить к комитету боевую организацию».

Действительно, в Перми возникает крупная нелегальная типография, имевшая 5 пудов шрифта, большой запас бумаги. Но главное — всюду, по всему Уралу создаются разветвленные террористические структуры. О, тут Свердлов реализовал и свои мальчишеские мечты о «карбонариях», и умение наводить контакты в преступной среде, быть «своим» в мире люмпенов и шпаны. Его помощники — те же Юровский, Сосновский, Теодорович, Сыромолотов. Находятся и другие подходящие кадры. Сын сосланного бессарабского контрабандиста Иванченко, Мясников, Кадомцевы, Лкоцков, Фортунатов, Алексеев, Чуцкаев, Ермаков, Борчанинов, Зенков, Колпакщиков, Мячин (Яковлев), Соловьев, Перовский, Глухарь, Смирнов, мальчишка-хулиган Белобородов и др.

Сеть боевых организаций охватывает Пермь, Екатеринбург, Уфу, Мотовилиху, Лысьву, Нижний Тагил, Нейву, Сысерть, многочисленные заводы. И организации были далеко не простыми, а тщательно структурированными, законспирированными. Существовало несколько уровней посвящения в тайну. В каждом центре создавалось три дружины, которые так и назывались — первая, вторая и третья.

Первая — руководство. Представители партийного комитета, инструкторы, заведующие складами, заведующие мастерскими по изготовлению бомб. Вторая дружина — собственно боевики. Она состояла из нескольких отрядов — «десяток». Каждый — специализированный. Отряд саперов, отряд бомбистов, отряд стрелков, отряд мальчишек-разведчиков. Во главе каждого отряда стоял «десятский», они делились на «пятки» во главе с «пяточниками». Третья дружина — «массовка». Рядовые партийцы, примыкающие рабочие. Их использовали по мере надобности, не посвящая в тайны организации. Из их рядов черпали резервы для пополнения боевиков, дружина была и школой военного обучений — каждый член второй дружины должен был подготовить «пяток» из третьей.