Эдгар По - Андрей Танасейчук Страница 18

Впрочем, одно — и существенное — отличие имелось: говорят, мистер Кларк был из числа тех американских педагогов, что уже тогда пытались преподавать родной язык в живой, разговорной форме. В связи с этим большое место в своей программе он отводил знакомству с английской литературой. Конечно, его ученики изучали тексты не своих современников, а классиков, таких как Б. Джонсон, А. Поуп, Дж. Мильтон, Дж. Аддисон и других. И это не могло пройти для нашего героя бесследно. Основы обширной (прежде всего литературной) образованности поэта, безусловно, следует искать в школьных уроках по родной словесности. Можно согласиться и с Г. Алленом, утверждавшим, что «занятия литературой ускорили расцвет очень рано проявившегося поэтического таланта Эдгара По».

Юджин Дидье, составляя биографию поэта в середине 1870-х годов ^[29], общался с мистером Кларком, и тот сообщил ему следующее:

«В сентябре 1818-го г-н Джон Аллан, преуспевающий шотландский торговец, обитавший в Ричмонде, привел ко мне в школу маленького мальчика лет восьми или девяти. „Это мой приемный сын, Эдгар По, — сказал Аллан. — Его родители погибли в пожаре, когда сгорел театр. Мальчик недавно вернулся из Шотландии, где прожил два года. Там он изучал английский и латынь. Хочу определить его к вам на учебу“. Я спросил Эдгара, что он учил из латыни. Он отвечал, что изучал грамматику и вполне освоил правильные глаголы. <…> Эдгар По пробыл в моей школе пять лет. За это время он читал Овидия, Юлия Цезаря, Вергилия, Цицерона и Горация на латыни, Ксенофонта и Гомера на греческом. Ему явно больше нравилась классическая поэзия, нежели классическая проза. Он не любил математику, но в поэтической композиции равных ему в школе не было. В то время как другие мальчики версифицировали вполне механически, он писал чудесные стихи: он был прирожденный поэт».

Можно заметить, что слова давнего наставника поэта, скажем так, не совсем соответствуют действительности. Его явно подвела память, когда он утверждал, что По обучался у него с сентября 1818 года: в ричмондскую школу поэт не мог поступить раньше сентября 1820-го. Следовательно, и проучился у него не пять, как утверждал педагог, а только три года (из пяти, проведенных в американской школе). Впрочем, на момент рассказа Дж. Кларку уже исполнилось восемьдесят шесть лет, поэтому некоторые аберрации вполне объяснимы. Скорее всего и его высказывание «он был прирожденный поэт» — экстраполяция посмертной известности ученика. Но то, что уже в школе Кларка По начал сочинять стихи, видимо, все-таки правда. Дополнительным доказательством тому другое свидетельство — школьного приятеля поэта, Джона Престона, утверждавшего, что По-подросток не раз ему «читал свои стихотворения и испрашивал мнение по этому поводу». Едва ли апокрифом в этом контексте звучит бытующая среди биографов информация, восходящая к тому же мистеру Кларку: «…г-н Аллан однажды пришел ко мне с ворохом поэтических рукописей и сказал, что они принадлежат Эдгару. Он сообщил, что молодой человек хочет их опубликовать. Он спрашивал моего совета по этому поводу… Я помню, что это были главным образом небольшие стихотворения, адресованные разным ричмондским девушкам, что время от времени будоражили его юное воображение… Я ответил, что Эдгар — натура увлекающаяся, наделенная к тому же изрядным самомнением, и ему пойдет только во вред, если в его годы о нем начнут толковать как об авторе уже опубликованной книги».

Ю. Дидье отважно утверждал, что часть из этих стихотворений позднее была опубликована поэтом в его первом сборнике «„Тамерлан“ и другие стихотворения», а также что среди них был и первый шедевр молодого поэта — стихотворение «К Елене». Не беремся опровергать или подтверждать это: у нас (да и у любого другого) нет (и не может быть) для того достаточных оснований — рукописи не сохранились. Впрочем, что касается стихотворения «К Елене», то здесь понятно, что биограф явно ошибся: общеизвестный факт — впервые оно было опубликовано только в 1831 году.

В любом случае понятно: если приведенный фрагмент из воспоминаний учителя не досадный сбой памяти пожилого человека, то речь могла идти только о том, чтобы мистер Аллан издал сборник пасынка за свой счет. Вполне возможно, у него и было такое намерение. Едва ли Эдгар сам явился к отчиму с подобным предложением. Возможно, он даже не знал об этой инициативе. Скорее всего идея принадлежала женской половине семьи — Фрэнсис Аллан и тетушке Нэнси, которые явно были (конечно, если слова пожилого учителя — правда) в курсе поэтических успехов своего любимца.

Но если среди домашних По-подросток слыл способным версификатором, то для своих товарищей он был прежде всего успешным учеником (Престон отмечал: «Как ученик По особенно преуспевал в латыни и во французском») и прекрасным спортсменом («По был самым быстрым бегуном, лучшим боксером и самым отважным пловцом в школе мистера Кларка»). Впрочем, как утверждал другой биограф поэта, Дж. Ингрэм, и в среде одноклассников поэтический дар По не был секретом. В своей книге он привел несколько их свидетельств по этому поводу ^[30]. Но поскольку свидетельства эти он собирал в начале 1870-х, когда репутация По-поэта уже давно была бесспорна, трудно поручиться, что их воспоминания реальны, а не являются, как и в случае с Дж. Кларком, экстраполяцией посмертной славы их гениального товарища.

В апреле 1823 года Кларка на посту руководителя школы сменил некий Уильям Берк. О нем мало известно, да и он сам не оставил никаких воспоминаний о своем питомце. Новациями мистер Берк тоже не прославился — никаких изменений в школе не произошло. В тех же стенах Эдгар По продолжал учебу по крайней мере до весны 1825 года — до тех пор, пока Аллан не принял решение, что пасынок должен продолжать образование в университете.

Многочисленные биографы поэта не слишком задумываются о побудительных мотивах, заставивших отчима принять это решение. Причина очевидна: все они a priori настроены против мистера Аллана, а отправка пасынка в университет, казалось бы, противоречит общепринятой концепции о том, что он всегда негативно относился к приемному члену своей семьи. Более того, хорошо известно, что в 1824 году между отчимом и Эдгаром По произошла первая серьезная размолвка, а решение было принято уже после инцидента.

Можно строить версии: поддался на уговоры супруги, стремился удалить пасынка из своего дома и т. д. Но на самом деле никакой тайны здесь нет. Причина, конечно, не в пасынке и не в миссис Аллан, а исключительно в самом торговце. Виргинский университет открылся в 1825 году. Отправлять туда отпрысков стало модным поветрием в среде местных богатеев и земельной аристократии. Это был своеобразный «знак качества», некий символ приобщенности к особой касте. Унаследовав огромное состояние от своего дядюшки, умершего весной 1825 года, мистер Аллан фактически превратился в одного из самых имущих граждан штата, а отправив учиться «приемыша» в Виргинский университет, совершил поступок, приобщавший его к этой касте. Это был прежде всего жест, и он не мог длиться долго.

Впрочем, мы несколько забежали вперед. В 1823 году, в котором мы ненадолго оставили нашего героя, до университета ему оставалось еще два с лишним года, и ни о чем подобном ни мистер Аллан, ни его жена, ни тем более будущий поэт тогда, конечно, и не помышляли.